Филин и Элиза сидели в багровых креслах на террасе. Мужчина любовался японским клёном, залитым лунным светом, а девушка всё расспрашивала и расспрашивала своего наставника, желая избавиться от тонны (если не больше) вопросов. Время было уже три часа ночи. «А разве оно для нас что-то значит? Хоть что-то?»— любил спрашивать Филин, когда ему сообщали о времени суток.
—У нас, можно сказать, свой собственный клан. Юродивые мы все: Грэг боится крови, Говард слишком миролюбив для вампира, а про Бонгани ты уже знаешь.
—Стоп. Погодите. Давайте по-порядку. Грэг боится крови? Он же вампир.
—Бонги тоже, но этот факт не излечил его от витилиго. Мальчик просто становится альбиносом. Это нормально для чернокожих вампиров так же, как и для нас уязвимость к солнечному свету.
—«Просто»? «Просто становится альбиносом»?
—Элиза, не забывай, кто мы такие, и что мы есть. На самом деле с нами никогда и ничего не бывает просто, но тут мы ничего не поделаем.
—Хорошо-хорошо, я поняла. Грэг боится крови, Бонги — альбинос... Стоп. Те белые ампулы, что вы дали Грэгу. Там же...
—Кровь,— перебил Филин,— верно. Он не в состоянии охотиться сам, поэтому у нас с ним взаимовыгодный обмен. Он предоставляет мне пищу, которую нужно отследить, а я делюсь с ним добычей.
—Удобно.
—Ещё бы. Это почти целая система.
—А почему тогда только несколько ампул? Разве ему хватит такого количества крови?
—Ещё как хватит. Не беспокойся на этот счёт.
Элиза пока не нашла ещё вопросов, но Филин решил продолжить говорить без её помощи.
—Грэг чуть старше меня, всего на пару десятков лет. Говард же наоборот младше, только уже на несколько веков, если не ошибаюсь.
—А вы?— спросила вдруг Элизабет.— Сколько вам лет?
—Если быть точным, то где-то 724 года.
—«Где-то»?— снова спросила девушка.
—Верно. Где-то. Я же уже сказал, что время для меня почти ничто. Я знаю, я когда-нибудь умру. И если не от рук охотников или других тварей, то от скуки точно. Я изъездил весь свет: повстречал Всадника без головы в Долине смерти во время «Золотой лихорадки», исследовал культ Ктулху XIX века, лицезрел свержения королей и вождей, был «убит» сотни раз, а теперь... Теперь мне кажется, что ничего интересного уже нет и никогда не будет. Да, в мире много чего происходит, но люди уже измельчали. Раньше приключения поджидали на каждом шагу, и это я говорю не о нашей жизни, а о людской, обычной. Пальба, ножи, мечи, топоры, кинжалы, мушкеты, пушки, запах пороха и запёкшейся крови!.. Этого всего так не хватает.
—Раньше и трава зеленее была, и воздух чище.— саркастически произнесла Элизабет.— Вы говорите, как какой-то старик.
—Я и есть старик. Как-нибудь расскажу тебе одну из своих историй, а пока... пока что просто посидим, я немного устал...