Принял решение грузин и сапёра отправить по верхнему пути, над нами, а остальным идти по склону. Дорога могла простреливаться, даже если пропустят, обратно не выпустят. Прошли около пяти километров, камни уходили из-под ног, ноги проваливались в расщелины, уже двое разведчиков обмотали свои сапоги проволокой, не выдержала подошва. Судя по карте, нам осталось ещё столько же, чтобы выйти к нескольким постройкам, где уже давно никто не жил. Я забрался на высокий дом или башня это была, не понятно, огляделся, остальные должны были осмотреть территорию.
- Командир, внизу за домами кто-то ходил, и не один.
Этот вывод сделал наш герой-разведчик сибиряк Иван, он действительно был Героем, имел медаль Героя Советского Союза.
- Почему так решил?
- Командир, я сказал – этого мало?!
Этого действительно было достаточно, чтобы поверить.
- Возьми сапёра, пройдите низом до вот тех кустов, заманчивое место, если там три-четыре пушки поставить, можно по дороге прямой наводкой бить.
- Понял, командир.
- Жаль снега нет, всё бы видно было!
- Ага и ещё чтобы «гансы» флажками обозначились! Используя трофейный бинокль, я не сводил глаз со склона, осматривал каждый камень, выступ. Время от времени поднимал глаза на высившуюся громадину стены над дорогой в надежде увидеть сигнал первой группы. За спиной послышались шаги и голос сибиряка:
- Плохо дело, командир! Там в тех кустах позиция для пушек. Думали меня обмануть, камушков накидали, меня рысь не обманула, а тут человек!
- Толком говори.
- А что говорить! Близко подходить не стали, вдруг охранение, а я и издалека разглядел валуны заграждения, чищеные площадки, хоть и прикидали на них камни, но убрать минутное дело.
- Значит, ждут нас здесь?
- Ждут и не с хлебом с солью. Чего делаем?
- Отходим, идём по верху, а там видно будет.
Отошли на пять километров, присматривая себе место для подъема, не хромать же ещё пяток! Наконец, обнаружили такое место, мне даже показалось, что не хватает таблички со стрелкой, указывающей на самое хорошее место, конечно, меня это насторожило. Послал сапёра вперёд, буквально через десять минут он вернулся:
- Командир, да там всё в проволоке, растяжки!
- Я так и думал, идём дальше. Вот вроде и место хорошее, но для нормального подъёма, нужно было преодолеть два метра, а может чуть больше отвесной скалы, даже руку сунуть не куда, осталось только наждачной бумагой камень обработать! Сверху что-то зашуршало, и нам почти на голову упала верёвка, из-за камня показалась голова одного из грузин, он махнул нам рукой. Подсаживая друг друга на плечи стали пониматься, двоих последних подтягивали на верёвке, пока они ногами не встали на выступ, поднялись все.
- Шота, а как ты узнал, где мы надумаем подниматься?
- Шота туров в горах стрелял, он знает, где пойдёт тур, и где человек. Там ребята, дальше. Коверкая русские слова, грузин объяснил, где ещё двое нас ждут. Здесь было идти сложнее, камни крупнее, чем в низине, да и ещё навалом лежат.
Подошли к двум ждущим нас разведчикам, все были рады встречи.
- Смотри, командир, на тот утёс. Видишь? Я осмотрел через линзы утёс. Прекрасное место для засады, чтобы на него подняться, нужно спуститься, а вот внизу ты как на ладони для стрелков. Что делать?
- Шота может сказать?
- Говори.
- Если я обойду вон там, по краю обрыва, то приду нежданным гостем. Нужно было уметь понимать этого сына гор, говоря «я» он говорил «мы», «нежданным гостем», значит - неожиданно. Так и решили. Первыми пошли грузины с сапёром, кто знает, может и есть умные у немцев, которые этот шаг Красной армии предугадают и заминируют там. Прошли без происшествий, если не считать чуть не сорвавшегося сапёра, проволока на сапогах подвела! Воздух здесь был особенный, он сам заполнял твои лёгкие, без твоего желания.
- Дома так же! Вдохнув полной грудью, заметил Шота. Около часа мы осматривались, видимость с такой высоты была хорошая, но вот только увидеть что-то среди одинаковых по цвету камней было практически невозможно. Опять выручили грузины!
- Командир, вон, видишь?! - второй грузин, имя которого я не мог выговорить и все его просто звали Иван, указал на груду камней, - в горах так камни не лежат, их там специально поставили!
- Иди с Николаем, посмотрите.
- Иду! Бесполезное занятие было их учить отвечать по уставу, они говорили, как думали. Прошло двадцать минут, тридцать, начиная нервничать, я вздрогнул от знакомого голоса.
- Командир, трое там было, пулемёт с ними.
- И как они себя чувствуют?
- Они уже ничего не чувствуют. А вот то, что ты там увидишь, будешь удивляться. Заинтригованный его непонятными словами, я повёл свой отряд к месту бывшего поста немцев. Три трупа немецких солдат в тёплом обмундировании, всех ножами на тот свет отправили, молодцы, тихо сработали разведчики.
Грузин не соврал, то, что я увидел, меня подвергло в шок! По краю гряды, что возвышалась над дорогой, шёл толстый кабель, он и заканчивался на этом посту, у трёх деревянных ящиков. Вот и разгадка стратегии пленного пехотного капитана, что называл себя русским офицером. Пойди колонна наших войск по дороге, обвал из многих тонн камней, просто засыпал бы её, а остальных расстреляли бы пушки с того пяточка! Хитро!
- Смена им должна скоро быть, - я осмотрел скудный запас продовольствия врага, - у них ничего почти не осталось.
- Может вперёд, ещё на километр выйдем, там должен быть ещё пост?!
- Пост может и будет, а вот это здесь зачем? Я вытащил из мешка тонкую, но прочную бечевку.
- А это значит, что нет у них смены, они её со скалы спускают, им продукты привязывают. И когда им их принесут, - один из разведчиков снял с языка мою мысль, - наверняка есть пароль, отзыв, а может ещё чего?!
Здесь стоило задуматься! Днём питание им не принесут, опасаться будут, что наши посты увидят, значит ночью. Когда, во сколько, какой условный сигнал, и есть ли он вообще? Я приказал обыскать трупы немецких солдат, разведчики сноровисто принялись раздевать и выворачивать карманы. Обычная хозяйственная утварь: ложки, у кого вилка ещё, пара ножей, три письма домой, одно из дома, у одного маленькая библия, и ни одной пачки сигарет, даже окурков на земле не видно. Осматривая сложенные в кучку трофеи, я никакого внимания не обратил на несколько лоскутов белой материи. Принял решение выставить пост на краю скалы, тем более что Шота уже нашёл проход между камней, с его слов там ходили люди. Когда стемнело, устроились на ночлег, воспользовались тёплой одеждой немцев, хотя многие побрезговали из-за боязни жалящих и кусающихся насекомых.
Среди ночи меня разбудили, по дороге кто-то идёт, идёт прямиком к нам. Прошёл за разведчиком на место поста над дорогой. Действительно, идёт кто-то. А вот и остановился, стоит, стоит прямо под нами. Разведчики спустили верёвку, один даже улыбался, думал прохарчиться за немецкий счёт. Кто-то внизу дёрнул верёвку, разведчик стал поднимать – пусто! Ещё раз опустил её, ещё раз её дёрнули – опять пусто! Шаги стали удаляться от места передачи продовольствия. Только сейчас до меня дошло, что те самые лоскутки белой материи и есть пароль, нужно было скинуть один вниз, тот ведь два раза просил, дёргая верёвку! Всё! Теперь немцы знают, что на этом посту посторонние! Нас раскрыли! Оставив одного, на всякий случай, у края скалы, остальных собрал вокруг себя.
Оглядел своих бойцов, все приготовились меня внимательно слушать.
- Вот, что у нас получается. Нас обнаружили, а значит, утром постараются здесь же уничтожить, так как в темноте мы не сможем уйти. Приказ таков: Шота, как только рассветёт, ты уходишь к нашим, расскажешь всё, остальным с первым утренним светом, занять позиции, растянуться по фронту.
- Шота не гонец, он воин!
- Я знаю, мой друг, но ты и по русский хорошо говоришь, и по горам мастер ходить. Помощи нам не проси, сможем, уйдём сами, главное объясни про взрывчатку. Понял?
- Понял. Я видел, что гордый мужчина обиделся, но из уважения к командиру согласен уйти.
- Прикройте ящики шинелями, посветите, поглядите, что мы можем из них взять. Это я уже обращался к сапёру.
- Есть, командир.
- Остальным отдыхать, Иван, сибиряк, ты первый на часах.
Хоть и был приказ отдыхать, но, мне кажется, что, никто и глаз не сомкнул, потому что, когда пришёл сапёр с докладом, все приподняли головы.
- Ничего не возьмём, сами ящики заминированы, я не смогу без дневного света их открыть, хитро там всё!
- Значит всё, что у нас есть, то наше. Проверьте пулемёт и боеприпасы к нему. С первыми лучами солнца мы были готовы к бою, люди на своих местах, боеприпасы распределили поровну, Шота ушёл. Главная надежда на пулемёт! Расположившись за большим валуном, я оглядел место боя, мой взгляд остановился на сапогах сапёра, на его правом не было проволоки! Медленно сполз к нему, спросил. Тот простодушно ответил, что обменялся с Шота перед его выходом, у них один размер, а у грузина подошва совсем отошла. Я тихо заскулил, опуская голову. Как бы подтверждая мои слова, за нашими спинами раздался затихающий крик, сорвался грузин, опять проволока подвела!
Спустился к ящикам с взрывчаткой, приделал к ним свою «лимонку», а бечевку немецкую к кольцу, протянул до своего места. Прошло ещё минут десять, как я услышал чуть слышный свист, это был сигнал, значит мы не одни! Посмотрел в бинокль и чуть не выронил его! В нашу сторону шли немецкие солдаты, вместо касок толи фуражки, толи пилотки со свастикой, не простые это солдаты. Вон как идут, прыгают ловко с камня на камень, проскакивают в щели, ловко укрываются за каждым выступом. Да и много же их, сотня, а может больше. Пытаются обойти, в клещи взять, с обрыва скинуть! Решил пока не использовать свой автомат, прицелился из немецкого карабина, только один из них на секунду замер, как я свалил его с камня, и вот тут началось. Не ожидая такого нашего широкого фронта, немцы затаились после первых выстрелов, спрятались. Потом я увидел, что стали обходить стороной, благо людей у них хватало. Выстрелы разведчиков только искры из камня высекали, потерь у врага не было. Одни прикрывали своим огнём, другие к нам приближались, так очень скоро они были в двадцати, пятнадцати метрах от нас. Наше преимущество в том, что мы выше сошло на нет из-за ловкости немецких солдат, даже пулемёт тут был бессилен! Я уже дважды ранен ответным огнём, но это не пули, это осколки камней, которые острыми гранями впивались в мягкие части тела, доставляя сильную боль. Враг ближе и ближе, вот уже трое разведчиков схватились в рукопашную, их просто завалили своими телами немецкие солдаты, остальные редко отстреливались, или бросали гранаты, пулемёт давно молчал, я не видел, жив ли там кто.
- Командир, уходи, прошу, - второй грузин подполз ко мне, отвязывал верёвку от моей руки, - уходи, мы прикроем! Из его плеча и ног текла кровь, где-то даже брызгала тонкой струйкой, артерия перебита, недолго ему осталось.
Пройдя половину пути по краю обрыва, я услышал, что бой стал затихать, а потом увидел, как в небо поднялись камни, гул взрыва прокатился эхом по горам. Нет больше моего отряда! Вечером меня подобрали бойцы из поста охранения, перевязали, на руках отнесли в расположение штаба. Отдохнув в дороге на руках солдат, я попросил поставить меня на ноги. Шатаясь, подошёл к разрушенному зданию, где сохранился подвал, он использовался как тюрьма. Там меня встретил разведчик, который охранял того самого пленного. Недоумевая от моего вида и просьбы, открыл дверь. Передо мной стоял бывший русский офицер, он улыбался, скалился!
- Можешь меня убить, мне жить может неделю осталось! Я ненавижу вас, ненавижу всё советское! Обрывая его слова, я вонзил ему нож в живот, я знал куда бить, чтобы человек умирал долго и в мучениях, у меня мама доктор! Выйдя из подвала, пошёл в штабную палатку, войдя, увидел командира разведки корпуса, он, развалившись в кресле, в расстегнутом кителе пережёвывал сухарь, рядом была медсестра с кружкой чая.
- Капитан, стучаться не учили?! Его мерзкая ухмылка разожгла во мне пламя мщения. Достав пистолет, я выстрелил ему прямо в лоб, пробив его голову, пуля ударила в печку, вызвав фонтан искр.
Я открыл глаза на звук открывающейся двери лагерного барака, послышался голос старшего охраны:
- Смирнов, с вещами на выход. Я спустился со второго яруса нар, оглянулся на них, какие у меня вещи, кепка лагерная, вот и весь мой скарб. Пять лет из семи, которыми мне заменили расстрел, научили меня не задавать никаких вопросов, ни по какому поводу. Сопровождаемый взглядами лагерных товарищей, да и врагов тоже, я прошёл к двери, привычно заведя руки за спину. Охрана доставила меня в кабинет начальника лагеря, где я, войдя, вытянулся по стойке «смирно» и готов был доложить о своём прибытии, называя свой лагерный номер и статью, по которой я был осуждён, как меня перебил начальник:
- Садись, Владимир Николаевич, - начальник лагеря достал две кружки и фляжку, не спеша отвинтил крышку и налил в них добрую порцию водки, - Указом Президиума Верховного Совета СССР, вам присвоено звание Героя Советского Союза, в связи, с чем вы досрочно освобождаетесь из мест заключения, поздравляю! Начальник лагеря протянул свою кружку, чтобы чокнуться со мной, я сделал вид, что не заметил этого жеста и выпил залпом свою, занюхав рукавом лагерной телогрейки. Кажется, это уже было, только в другой жизни! Выйдя за ворота лагеря, я вдохнул воздух, он был такой же лёгкий и сладкий как тот, в горах Германии. Возле ворот стояла чёрная «эмка», дверь открылась, из неё вышел военный с генеральскими погонами. Я с трудом узнал своего командира полка, постарел он сильно.
- Ты извини, что так долго помочь не мог, как только получилось, так я сразу! Мы обнялись, а потом всю дорогу вспоминали своих боевых товарищей.