"Зоя" 61 / начало
Любимые пляцки лежали на тарелке. А Янеку впервые не захотелось их кушать. Более того запах был ему противен. Он посмотрел на мать, налил себе чай, и медленно попивая его, сидел, опустив голову.
Анна продолжала улыбаться.
- Сынок, - сказала она. – Я вчера была крайне раздражительна. Пойми правильно. Я хочу извиниться перед тобой. Мне очень тяжело в этом городе. Сначала меня держал тут отец, потом его могила, потом Герман. И всё осталось во вчерашнем дне. Ради кого я живу теперь? Ради чего?
Была у меня дочь, яркий лучик в моей жизни. И её забрали. Моя жизнь уже столько раз останавливалась! Я очень хочу обратно в Польшу, но боюсь, вдруг Герман вернётся, а меня нет.
Я хочу, чтобы сегодня пришла Зоя. Но не для того, чтобы просидеть весь день в твоих объятьях, пусть она начинает обучаться шитью. Может быть, это отвлечёт меня от тяжёлых дум. Я должна была передать свой опыт дочери, но теперь придётся невестку учить. Я отправлю ей записку.
Янек по-прежнему молчал. Его, конечно, обрадовало предложение матери позвать сегодня Зою, но внешне он никак на это не отреагировал. Встал из-за стола и пошёл в свою комнату.
- Ну вот и договорились, - крикнула Анна ему вслед. – Сейчас помощница отнесёт записку. А может быть мне сходить к ней самой? Очень нехорошо получилось в прошлый раз, когда перед обыском мы её даже на порог не пустили.
Янек ничего не ответил. Решил, что если придёт Зоя, он поблагодарит мать, если нет, так и будет молчать. Ещё свежи были вчерашние воспоминания. Обида захлестнула юношу. Раньше он реагировал на все нападки спокойно, но теперь что-то изменилось в нём.
***
Когда Григория положили рядом с Евдокией, она заплакала.
- Ну-ну, - шептал ей муж. – Утонем в слезах твоих. Мы теперь с тобой рядом как никогда раньше. Мне теперь долго тут бока отлёживать. Каждый день, что ли, будешь слёзы лить?
Но Евдокия не могла успокоиться, она сначала хотела по привычке положить голову на грудь мужу, да отпрянула назад. Погладила его рукой по груди.
- Что же ты, Гришенька, не уберёг себя? – спросила она.
- Да как тут себя убережёшь, если и ты этому поспособствовала, и Зоя. Судачат же все вокруг про Зойку, а я, и знать не знаю. Эх, чует моё сердце, что не породнимся мы с Прохором. Если до него дошло, то отменит он свадьбу. Зачем ему распутная невестка?
Григорий Филиппович говорил тихо, без злости, но Евдокия чувствовала его ярость. Он просто не мог сейчас говорить иначе. Любое повышение голоса отдавалось болью в сердце.
- Что же ты молчала, Дунечка? – продолжал он. – Я же верил тебе, а ты её попустила. Кому же она нужна теперь такая, испорченная?
- Она не испорченная, - ответила Евдокия. – Клянусь своими ногами, пусть они отсохнут, если я сказала неправду.
- Поберегись Бога, Дунечка, не гневай его такими словами. Если у девки головы нет, то что, ногами твоими расплачиваться? Хватит с нас расплаты. Я вот теперь никчёмный. Найдёт Парамонов другого наладчика и всё, жизнь моя закончилась.
- Не найдёт, - сказала уверенно Евдокия. – Ты один такой на всём белом свете.
- Нет незаменимых, все ждали моего ухода. Их знаешь, сколько сейчас? Трое с открытыми ртами ходят, всё ждут, когда заветную работу получат. И парни ведь не плохие. Но это же моя мельница, Дуня! Я же мечтал о ней, сколько сил вложил! А тут такое. В мельницу вложил, из семьи выложил. Погубили меня и дети, и ты.
Евдокии было неприятно, что Гриша винит её в своём приступе. Но понимала, что он прав. Сама ведь разрешала Зое бегать на свидания. И наивно думала, что никто ничего не замечает. А вот как получилось!
Узнал, видимо, Гришенька про это и сердце прихватило. Чувство вины сидело в Евдокии где-то глубоко, томило. От этого было даже как-то неприятно в горле. Хотелось это чувство выплюнуть, выпить чистой колодезной воды. И сразу стало бы легче дышаться. Но лежачее положение не давало осуществить задуманное.
- Так к кому Зойка бегает? - спросил Григорий.
Евдокия вздохнула глубоко. Не хотелось ей говорить сейчас об этом, чтобы не усугубить состояние мужа. Ведь он разозлится ещё больше, когда поймёт, что учёба у портнихи – это просто прикрытие для свиданий.
- Не знаю я его, - солгала Евдокия. – Вот у неё и спроси. Мне она не докладывала. Ты, Гришенька, сам затянул со свадьбой. Говорила я тебе, чтобы ты познакомил её с женихом заранее, может и приглянулся бы он ей, и не пришлось бы бегать никуда.
- Да я вот теперь и не знаю, как поступить, Дунечка. История с этим Николаем мутная. При всём моём уважении к Прохору, я теперь и не знаю, что делать. Накрутили они все, навертели. Вот Макар влюбился в эту бабёнку, что всю кашу с допросами заварила.
- Макар? – удивлённо произнесла Евдокия.
- Макар, Макар, - как ни в чём не бывало, произнёс Григорий. – Видел я его ночью, это ж он меня ошарашил своими делами.
Евдокия лежала, вытаращив глаза на мужа.
- Макар? – шептала она. – Жив, значит, слава Богу, молилась я не зря. Так где же он, Гришенька?
- Живее всех живых твой Макар, - произнёс Григорий Филиппович.- Сгинул он в своё укрытие. Долго ему придётся теперь скрываться. У него в голове только глупости, и он хочет сделать ещё одну. Плохо у них всё в головах, Дунечка. Так вот этот дурень приехал похитить бабёнку предательницу, да не смог. Она теперь у следователя под крылом.
Григорий замолчал. Евдокия заметила, что муж побледнел, не стала его упрашивать продолжать разговор. В этом случае – лучшим её оружием сейчас было молчание. Даже по тихому голосу мужа Евдокия чувствовала, что Гриша начал задумываться над тем, того ли жениха выбрал для дочки. Теперь главным было и то, чтобы муж прислушался к Зое. Но как это сделать, Евдокия Степановна ещё не знала.
Муж начал тяжело дышать, захрипел. Потом дыхание успокоилось, Григорий водил рукой в районе груди. А Евдокия умывалась слезами. Как только видела, что Гришеньке становится хуже, сразу начинала плакать. Ничего не могла с собой поделать.
***
Пани Анна постучалась в квартиру Кирьяновых. Дверь открыла Зоя.
- Здравствуйте, пани Анна, - произнесла Зоя.
- Здравствуй, золОто, - ответила Анна. – Ведь так тебя называет мой сын?
Зоя залилась краской. Как ей хотелось услышать сейчас эти слова от Янека, прижаться к нему, забыть обо всём на свете, только на него смотреть, только им любоваться, только его целовать и обнимать.
- Может быть, ты пригласишь меня? Или я так и буду стоять на пороге? – отвлекла пани Анна девушку от дум. - Полагаю, ты не будешь мне мстить за то, что я не пустила тебя в день обыска?
Зоя и не думала обижаться на Анну. Она наоборот была благодарна ей за то, что та разрешила увидеться с Янеком. Но теперь эти встречи стали невозможными. Оба родителя были лежачими. И неизвестно, сколько времени это продлится. Оставить их без присмотра Зоя никак не могла. Поняв, что Анна пришла за ней, девушка разволновалась.
Продолжение тут
Первая глава рассказа "Бобриха" тут (история опубликована полностью)
Дорогие читатели, спасибо за ваши комментарии и лайки! Вы меня вдохновляете!