Как много споров по поводу нужно ли, параллельно с занятиями со специалистами, медикаментозное лечение детям с моторной алалией.
Это только мой опыт.
Когда около двух лет сын не заговорил, я обеспокоилась серьезно и начала походы по неврологам.
В этом возрасте, у сына была лепетная речь, мог назвать животных, в словарном запасе было несколько слов (дай, мама, папа, баба, иногда называл сестру по имени). Невролог прописала нам следующее лечение:
1. Энцефабол,
2. Киндинорм,
3. Пантогам,
4. Магне В6,
5. Когитум.
Не изменилось ничего. От Магния В6 сын стал более спокойный.
Около трех лет, уже другой невролог, т.к. в течение года от лечения предыдущего сдвигов не было почти никаких, прописала нам следующее лечение:
1. Энцефабол,
2. Пикамилон,
3. Киндинорм,
4. Глицин,
5. Гомеостресс.
Эффект от приема препаратов был снова нулевой.
Тогда, мы за свой счет поехали в реабилитационный центр, где впервые проставили Кортексин.
Вот тогда пошла динамика, появилось много слов, фразы, каша во рту, но одновременно короткие стихи, игры в прятки (я считаю до пяти, не могу до десяти...).
После реабилитационного центра, т.к. там на ЭЭГ разглядели эпиактивность, мы побежали в центр нейрохирургии мозга, к врачу неврологу-эпилептологу. Отзывы о ней были очень вдохновляющие, я очень на нее рассчитывала.
Она нам прописала:
1. Семакс,
2. Игры с кинематическим песком
3. Посещение нейропсихолога.
По моим впечатлениям, Семакс был для сына как Аквамарис, т.е. никак.
Вообще, она меня очень обнадежила, сказала, что все до нее было не то, лечили не правильно. Но уж сейчас-то все будет хорошо. И ведь, головой-то я понимала, что-то не так, какие игры с песком, сын у меня сутками на улице и с песком, и с грязью, и с водой, но слова "все будет в порядке, все вылечим" видимо, так зомбируют измученных матерей, которым нужно кому-то верить, желательно профессионалу, специалисту, что голову они уже не включают(((
Сейчас я считаю, что нейропсихолог действительно дала многое сыну. Он научился беспрекословно выполнять то, что от него просят, стал спокойней, стал работать с другими специалистами. Но речь-то стояла. Когда, спустя полгода занятий, я спрашивала тренера: - а он вообще заговорит? Она мне отвечала: - ну к пяти-то должен!!
То есть она совершенно не была уверена в том, что ее работа будет иметь результат. После этого, меня, как ледяной водой окатило. До этого, я воспринимала лечение, как витаминки для мозга, думала, что мозг восстановится. И после ее слов, я поняла, что без медикаментозной терапии, сыну не помочь и, рассчитывая вот на таких специалистов, к пяти годам я могу прийти совсем к другим результатам.
И тогда я уже обратилась к неврологу, который наблюдает сына сейчас, по рекомендации подруги - мамы ребенка с ДЦП, которого этот невролог буквально вытащила.
Да, мы ставим уколы, да, лечение дорогое, сложное в плане режима и количества лекарств, витаминов, БАДов, на все это сына нужно уговорить, нужно по всей стране и не только разыскать лекарства, особенно сложно было в период карантина.
Да сын боится уколов, врачей, процедурных кабинетов. Но у нас есть результаты. Я могу хоть с какой-то вариативностью смотреть в будущее, которое раньше казалось мне беспросветным черным пятном.
И самое важное, что я поняла, к сожалению, поздно, нужно слушать себя, свою интуицию. Если кажется, что с ребенком что-то не то, не слушать успокаивающие речи, бежать по специалистам, искать своего, искать, что поможет ребенку. Несомненно, это ответственность, ответственность матери за жизнь ребенка, только вы, получается, можете повлиять своим решением, какая жизнь у него будет. Каждый выбирает для себя свой путь. У нас он такой.