Начало Часть 2 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Окончание
Любаша собиралась домой, в деревню. Не часто получается выбраться на выходные в Новосёловку: последний курс, подготовка к практике, да и путь неблизкий. А весной так много дел – и в доме, и в огороде. Люба знала, как её помощь нужна крёстной. Михаил с Григорием, двойняшки Полухиных, отслужили в погранвойсках, теперь работают егерями в степном охотничьем хозяйстве. Любаша вспоминала братьев, улыбалась: всё обещают, гулёны, отцу с матерью, что женятся, невесток приведут в дом… А пока крёстная сама справлялась – три мужика! Наготовь, постирай, убери…
Двойняшек Любаша с самого детства братьями считает. И Григорий с Михаилом души не чают в Любане. Малыми были – всюду её на руках с собой таскали. Ни Валерий, ни Алёна не настаивали, чтобы Любаша звала их матерью и отцом. Валерий говорил: у девчонки свои родители были, достойные мать и отец… А они с Алёной лишь опекунство оформили над девчонкой. Полухины часто рассказывали Любаше о матери, об отце. Вспоминали всякий раз, когда к слову приходилось – о Поле, о Сане… Чтобы знала девчонка, какими родители были… как любили друг друга. А у малышки всё же прорывалось ласковое-ласковое: паапочка Валера!.. Мама Алёночка!.. Валерка незаметно отворачивался, слёзы смахивал, потом подхватывал Любаньку на руки, кружился с ней по двору, подбрасывал вверх. Мальчишки, Мишка с Гришкой, восторженно подставляли руки, готовые, если понадобится, поймать сестру…
Валерий с Алёной каждые выходные ждали крестницу. Выглядывали автобус из города, смотрели – не выйдет ли Любаша… Автобус притормаживал у остановки, а чаще проезжал мимо… Полухины переглядывались, привычно вздыхали: не приехала… Одна надежда утешала Валерия и Алёну: вот окончит Любаша учёбу, вернётся в деревню – работать учительницей начальных классов.
Люба собиралась, а сама поглядывала на безучастную ко всему Карину. Незаметно вздыхала: и ехать надо, и… ну, как оставить подругу в таком состоянии! Кто ж подумать мог, что долгие Каринины встречи с Юркой Алейниковым обернутся такой бедой… И Любашу вдруг осенило:
- Карин! А поехали со мной! Ну, чего ты будешь сидеть здесь одна! Отдохнёшь, деревню нашу увидишь… Сразу два моря! С братьями познакомлю.
Карина иронически скривила губы: чего она не видела в той деревне… И моря её интересовали исключительно наличием моряков… А братья Любкины – ну, вот только этого и не хватает… знакомства с деревенскими Сеньками-Ваньками Вениковыми-Шапкиными… И насчёт отдыха ей тоже хорошо известно – какой бывает отдых весной в деревне. Карина и к своим не ездит: знаем, сами плавали! Утром не поспать-выспаться… Днём – то картошка, то ветки убирай после обрезки персиков… Ещё и с малыми сиди над их уроками: как же – ты ж учительница!.. Всем и всё должна! Потом и соседка подоспеет – объясняй её оболтусу и разгильдяю, десятикласснику Игорьку, как решать задачи по физике. Сколько раз сказано: я учусь на факультете начального образования!!! Какая физика! А тётя Валя глазами хлопает: ну, ты ж учительница! Растолкуй Игорьку эту физику! Горделиво добавляет: он у нас на мехмат собирается!
А Любаше всё ж завидовала. Смотрела, как она собирается, как подарки укладывает, улыбается… Торопится на автобус.
Люба обняла Карину, виновато прижалась к подругиной щеке:
- Ты не скучай, Карин! Я в понедельник утром вернусь. Что тебе привезти?
Карина капризно надула губы:
- Нууу… Варенья можно… Я бы чаю попила.
- Клубничного? Или малинового?.. Персикового?
- Малинового. И клубничного. – Мечтательно прикрыла глаза: – Персикового тоже хочется…
- Ты пока всё же просмотри мои конспекты лекций по методике – через неделю зачёт. – Любаша кивнула на полку: – Там все тетради.
Карина вздохнула: ну, посмотрю…
… В автобусе, как всегда, Люба смотрела на город, что постепенно оставался вдали, на медленно уплывающие бухты и весь морской залив. Потом, когда автобус уже мчался по степи, Любаша прикрывала глаза. В полудрёме любила вспоминать…
… На выпускном вечере Настя с Алексеем танцевали. И Любаша видела, как Алёшка целовал Настины тонкие пальцы, касался губами её волос. Любе хотелось плакать – и от Алёшкиного счастья, и от того, что она никогда не будет такой красивой, как Настя… Никогда Алёшка не будет так счастливо прикасаться губами к её, Любашиным, волосам…
Они были самыми красивыми, Алексей и Настя… Настино золотистое длинное платье заставило замереть не только всех девчонок – даже учительницы любовались. Такие же золотистые босоножки на высоких каблучках – и всё равно Настя так трогательно была лишь чуть выше Алёшкиного плеча. И не было сил отвести глаза от Алёшки в расстёгнутой на груди белой рубашке… Потом Алёшка с Настей куда-то исчезли.
Целый год после школы Алексей работал матросом на рыболовецком сейнере. А осенью исполнилась его мечта, и ушёл Алёшка Суходол служить в морфлот. Алёшкина мать, тётя Екатерина, приносила крёстной маме Алёне фотографии моряка.
У Любаши даже дыхание перехватывало… И ночью ей снился Алёшка в морской форме. А утром, когда собиралась в школу, ещё неодетая, Любаша застенчиво смотрела в зеркало. Вспоминала, как серьёзно Алёшка сказал, что она будет красавицей – когда вырастет. Любаша задумчиво улыбалась: интересно, откуда Алёшка узнал, что её волосы станут такими густыми, похожими на мягкие и светлые морские волны... И что серые глаза её потемнеют, и в них появится густая синева – крёстная Алёна говорит, что такие глаза были у Любашиного отца... Любаша быстро оглядывалась на дверь, вспыхивала жарким пламенем... и всё же опускала ладошки на грудь, что казалась крошечными бутонами степных пионов. И... хотелось, чтобы Алёшка увидел эти маленькие бутоны. От этого желания – такого стыдного! – у девчонки земля уплывала из-под ног… А на плечах Любашиных светились-сияли веснушки – как и на её щеках. Почему-то Любаша думала, что Алёшке было бы весело и радостно смотреть на её плечи в сиянии веснушек... если бы он вдруг увидел её без платья. И опять полыхала от стыда: ой, о чём я думаю… И всё же робко улыбалась: может, Алёшка правду сказал... что она красивой станет? Как бы хотелось быть красивой – для него!..
А Настя Воробьёва поступила учиться на курсы стюардесс. В деревню приезжала в немыслимо красивой лётной форме. Алёшкина мать почему-то вздыхала… И Любаша потихоньку вздыхала: в этой форме Настя ещё красивее!
Пролетел год Алёшкиной службы. В деревню старшина первой статьи Алексей Суходол приехал ненадолго – лишь в краткосрочный отпуск. Решил Алёшка остаться на флоте. Батя, Владимир Суходол, одобрил: сам прослужил мичманом четверть века. Мать, конечно, слёзы вытерла, да что поделаешь: Алёшка с самого рождения – вылитый батя!
Невеста Алёшкина, Настя, уже летала бортпроводницей на самолётах местных авиалиний. Отец с матерью ждали, как она отнесётся к Алёшкиному решению служить в Североморске. А Настя неожиданно легко согласилась пару лет подождать со свадьбой: рано нам ещё, Алёшенька! Успеем!
Оказалось, что Насте надо окончить курсы английского языка – чтобы работать на международных рейсах. Словом, пока не до свадьбы.
А восьмиклассницу Любаню Игонину Алексей увидел уже перед самым отъездом в Североморск. Изумлённо остановился, узнавая и не узнавая девчонку. Там, на севере, он почему-то несколько раз вспоминал Любашу – впрочем, как всё, что связано со школой, с деревней. А сейчас просто замер: ох, Любка! Так ты ж и правда красавица! И как выросла! Видел, как вспыхнула девчонка от его медленного, так откровенно любующегося взгляда, и всё же не мог оторвать от неё глаз. Смотри-ка… Хоть и несмело, а уже приподняла Любашина грудь тонкую спортивную куртку. А ножки!.. Высокие-высокие, и… Алёшка тоже вдруг вспыхнул. Хорошо, что уже вечерело, да и лицо Алёшкино потемнело, обветрилось на холодных ветрах… И неясное счастье захлестнуло Алексея: рассмотрел Любашины веснушки. Так обрадовался, что они не исчезли!
Взял Любанину ладошку в свои руки:
- Какая ты… красивая! И… большая совсем…
У Любаши голова закружилась от внезапно охрипшего, такого ласкового Алёшкиного голоса. А на ресницах слёзы блеснули. Она боялась поднять на Алёшку глаза, только чувствовала, какой он сильный, и почему-то волнуется… И от Алёшкиного волнения Любу высоко-высоко поднимали незнакомо-сладкие волны…
Алёшка достал сигарету, закурил. Немного грустно улыбнулся:
- Ну… расти дальше! А я завтра улетаю. В Североморск, на службу.
На секунду привлёк к себе девчонку. А Люба до сих пор помнит запах его морской формы – запах далёкого холодного моря, сигарет, чего-то головокружительно неизвестного… мужского. И страшно было… и страх этот был немыслимо счастливым.
Потом подошла Алёшкина невеста – в деревне говорили, что через год у Алёшки с Настей свадьба. Настя с улыбкой кивнула Любаше, взяла Алексея под руку, как-то смело, уверенно и … очень нежно прижалась к его плечу, и они ушли. А Алёшка оглянулся.
… У автобуса Любашу встретили Михаил с Григорием. Григорий взял тяжёлые сумки, а Мишка шутливо приподнял сестру над землёй:
- Совсем извелась ты с учёбой своей! Вон лёгонькая какая – и ветер с Азова унесёт! Идём, мать с обедом ждёт. – Подмигнул брату: двойняшки надеялись, что на выходных Любаша напечёт их любимых пирогов с капустой, с яблоками.
Любаша побывала в школе, договорилась о преддипломной практике. Директор, Анна Васильевна, ждёт-не дождётся Любашу в школе. Любаша осторожно поинтересовалась – можно ли пройти практику в нашей школе ещё одной студентке? Анна Васильевна всплеснула руками:
- Моя ж ты хорошая! А, может, уговоришь подружку – навсегда, не только на практику?
Любаша счастливо улыбалась: как хорошо было бы поскорее приехать в Новосёловку насовсем, да ещё с Кариной, чтобы работать вместе! Да только не захочет Карина в деревню…
Затеяли с крёстной генеральную уборку – к Пасхе. Двор в порядок привели, картошку посадили. Любаша успела розы подрезать, семена астр и петуний на рассаду высеять. А крёстная угадала в глазах Любашиных грусть. Переглядывались с Валерием: не иначе, как влюбилась там, в городе…
А выходные пролетали, и Любаша так и не увидела недавно вернувшегося в деревню Алёшку Суходола.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Окончание