Начало ....... Часть 21 , Часть 22, Часть 23 , Часть 24 , Часть 25
Часть 26
Еще до отъезда Марина уведомила мать, что едет к морю и готова была услышать упреки с ее стороны, и, конечно же, мать не преминула выговорить ей, что нужно сначала все дела устроить, работу найти, а потом уже об отдыхе думать, но в конце разговора через небольшую паузу добавила: «Не сердись, Мариша, на меня. Это я так, чтоб всё было по правилам. Береги себя, дочка. Наберись сил. Тебе понадобятся». Марина была растрогана этими ее словами. Так давно она не слышала это «Мариша»!
Еще в Анапе, за день перед отлетом, Марина набрала номер телефона матери. Ей ответили длинные гудки. Марина глянула на часы: наверное, мать уже легла спать. Но когда по прилете ей ответил уже автоответчик, Марину охватило раздражение. Никак мать не может подружиться с мобильным телефоном: то кидает куда попало, так что пропускает звонки, то вообще забывает на зарядку поставить! Как бы то ни было, она сначала заедет к матери, а потом уж вернется домой. До конца аренды квартиры оставалось еще почти полмесяца.
Наскоро попрощавшись с Аней, Марина вызвала такси и тут же направилась к матери.
Она почувствовала что-то неладное, как только поднялась на пятый этаж и подошла к двери, ведущей в квартиру матери. Все казалось, было прежним: косяк, из щелей которого проглядывали остатки строительной пены, железное полотно, покрытое серой краской со стеклянным глазком в центре, пластмассовая ручка. И все же…
Марина позвонила в дверь. Ответа не было. Она еще раз нажала на кнопку звонка, потом стала стучать.
Открылась соседняя дверь.
- Марина, а, это хорошо, вовремя ты. Татьяну Алексеевну вчера скорая забрала. Магнитная буря и жарко, сама знаешь. Ей в суд надо было, они никак с соседкой сверху договориться не могут. Наверное, Татьяна Александровна сильно волновалась, присела на скамейку, да так и повалилась. Хорошо девушка с коляской гуляла. Вызвала скорую, те сразу ее забрали, в сосудистую повезли.
Оставив чемодан у соседки, Марина ринулась в больницу, и только там узнала, что ночью, не приходя в сознание, Татьяна Алексеевна Королева умерла.
Как после ожога не сразу чувствуешь, боли, так и Марина после сообщения о смерти матери, все необходимые действия совершала по инерции.
На поминки пришли несколько соседок. Марина звонила Рите, ей так нужна была ее помощь, так хотелось ей чувствовать ее поддержку, но Рита не отвечала на ее звонки.
Марина закрыла за последней гостьей, устало опустилась на стул и оглядела комнату.
Соседки убрали все со стола, даже помыли посуду и поставили стол снова к стене.
Марина сдернула черную ткань с зеркала трюмо и случайно задела шкатулку. Пластмассовая коробка соскользнула на пол, крышка открылась, и содержимое высыпалось на пол.
Марина присела на корточки и стала собирать с пола рассыпавшиеся украшения. Янтарные бусы, недорогое мельхиоровое колечко, золотые сережки с камушками-капельками. Внезапно, как ударом молнии, ее пронзила мысль, что никогда больше ее мать не застегнет бусы на шее, не наденет кольцо на безымянный палец, а сережки так и останутся лежать в темноте шкатулки. Никогда Марина больше не увидит усталое лицо своей матери, не обнимет ее, не почувствует ее тепла. Мать ушла, плотно закрыв за собой дверь, ведущую в никуда, в неизвестность, в бездонность под названием “смерть”.
Рыдания подступили к горлу, но усилием воли Марина остановила всплеск отчаяния. Почти не глядя, она собрала все, что рассыпалось с пола, и вновь сложила в шкатулку.
Марина зашла на кухню и разожгла газовую конфорку. Язычки пламени вспыхнули, образовав голубой цветок. Она чуть повернула кран, лепестки цветка словно съежились, но пламя не погасло.
Она стояла рядом с плитой, заворожено глядя на огонь. Острое чувство одиночества накрыло ее плотным одеялом, ей показалось, что она задыхается. И тут, долго сдерживаемые слезы покатились из глаз.
Одна, она осталась совсем одна на этом свете. И отныне она никогда не почувствует себя маленькой девочкой, которая в любой момент может прижаться к матери, и только от одного прикосновения испытать облегчение. Никогда мать не заглянет ей в глаза, не погладит по голове.
Марина невольно сжалась. Уже давно она не испытывала такой потребности в близости. Она многое бы дала, чтобы только на секунду снова увидеть лицо матери. И пусть оно будет сердитым, а взгляд холодным, она постаралась бы растопить лед в материнских глазах, заставить ее улыбнуться, как это бывало в детстве, когда мать ругала ее, а она, не мигая, смотрела в пол и пережидала, когда стихнет ее гнев; и как только материнский голос становился глуше, а паузы между фразами дольше, она поднимала свой полный раскаянья взгляд, улыбалась виноватой улыбкой и говорила волшебные слова: “Я больше не буду”. Мать наклонялась к ней, гладила по непослушным, мягким волосам, а Марина обнимала ее за шею и шептала в ушную раковину, на кончике которой болталась сережка: “Мамочка, ты хорошая. Самая хорошая из всех хороших... ” И ей казалось, что искусственная капелька на кончике нежной мочки вздрагивала от этих слов.
«Я тебя люблю», - прошептала Марина, заворожено глядя на огонь. Легкий сквозняк поколебал пламя газовой горелки, и Марине почудилось, что мать услышала ее. И все, что было доселе, - непонимание, осуждение, и даже гнев, - все отлетело прочь, уступив место чувству горячей благодарности. Мысленно она поблагодарила мать за возможность просто жить: дышать и видеть, радоваться и грустить. И надеяться.
Марина в очередной раз набрала номер телефона Риты, после первого гудка та сразу ответила:
- Я тебе перезвоню.
И снова трубка противно загудела.
Неужели Рита избегает разговора с ней только потому, что Марина одолжила ей денег?.. Что ж, тяжело в людях разочаровываться, подумала она. И хотя все говорило о том, что Рита не хочет с ней встречаться, Марина никак не могла принять, что ошиблась в ней. Женщина, прошедшая через такие тяжелейшие испытания в жизни, никак не может предать! А если, все, что рассказывала о себе соседка, было ложью? Нет, не может такого быть! То, что рассказывала Рита о своей жизни: о матери, которая выгнала ее из дома, о первых ее годах в Москве, о мужчинах, что использовали ее… Столько боли прочла она в глазах Риты! Или Марина сидит в людях то, что сама хочет видеть? Снова придумывает то, чего нет на самом деле?
Возможно, Марина ошиблась в Рите, как ошибалась в Артеме. И, возможно, она зря надеется на новую встречу с Александром...