Песен, посвященных людям рабочих профессий, в Советском Союзе, как стране победившего пролетариата, было написано немало. Сам я родом с Донбасса, поэтому о тяжелом труде шахтеров знал из первых уст. Однако, опасность профессии в полной мере компенсировалась довольно высокой по тем временам зарплатой. Советские шахтеры были довольно привилегированной рабочей кастой, поэтому и песни, воспевающие их труд, были однозначно оптимистичны. Будь то лиричная «Вышел в степь Донецкую…», или по-киплинговски героичная «Черное золото» В. Высоцкого.
В капиталистических странах шахтерские песни тоже писались, но ничего особо радостного в них не было. Нам много рассказывают о бесчеловечных кознях Сталина, но при этом как-то забывают о том, как прелестно жилось рабочему люду США в те же 1930-40-е года.
Понятие «свободы» вообще вещь довольно неоднозначная. Можно ли назвать свободным человека, жизнь которого кабально связана с местом его работы? А ведь именно так обстояли дела с американскими шахтерами. Начнем с того, что наличных денег за свой труд они не получали, а «заботу» об их быте полностью брала на себя угледобывающая компания. Она предоставляла рабочим жильё и обязывала их покупать продукцию только в собственных магазинах — понятное, дело всё это затем вычислялось из зарплаты. Как нетрудно догадаться, цены в этих магазинах (которые рабочие прозвали «pluck-me» — «Обмани меня») были завышены, и рабочий неизменно влезал в долги, превращаясь в натурального угольного «крепостного».
Все эти реалии, сдобренные злобой и агрессией, в полной мере отразились в самой популярной шахтерской песне Америки под названием «Sixteen Tons» («16 тонн»). 16 тонн угля — это норма, которая теоретически должна была выдаваться на-гора ежедневно. Практически же это было крайне трудно реализовать, потому что, кроме собственно добычи рабочий был обязан очищать свое рабочее место — в частности от заполнявшей его воды. Понятное дело, за очистку никто не доплачивал.
Авторство песни «Sixteen Tons» до сих пор стоит под вопросом, хотя оба претендента были не понаслышке знакомы с шахтерским трудом. У официального претендента — фолк-певца Мерла Тревиса (Merle Travis) — отец всю жизнь проработал на угольных шахтах Мюхленберг Каунти. Именно ироничная фраза отца — «Я не могу позволить себе умереть — я задолжал свою душу магазину компании» — впоследствии преобразуется в строчку знаменитой песни. На припев же Мерла вдохновило письмо от брата Джона, который с горечью писал о гибели на Второй мировой журналиста Эрни Пайла: «Это похоже на работу в угольных шахтах. Ты добываешь 16 тонн, и что получаешь? Становишься на день старше и еще глубже увязаешь в долгах».
Эквиритмичный перевод — Иван Шилко - http://en.lyrsense.com/merle_travis/16_ton
Недостающий 3-й куплет и последний припев — в переводе bububird - http://bububird.livejournal.com/96335.htm
Они говорят: «человек — это грязь.
Простой человек — это быдло и мразь.
Быдло и мразь, знай, давай им пинка —
Жилистые руки, тупая башка».
Шестнадцать тонн выдаёшь на гора
Ещё день жизни в минус и глубже в долгах,
Не ждите, святые, хоть близок финал —
Барыгам душу давно я продал.
Я рождён хмурым утром едва солнце взошло,
Слегка подрос — в шахту, в зубы кайло,
Шестнадцать тонн за смену — упасть и не встать,
А босс лишь хмыкнет: «Ништяк, твою мать»!
Промозглым утром в дождь я родился тут
Нарвись-на-неприятность — так меня зовут
Меня воспитала старая львица
Справиться со мною не нашлась девица
Попадёшься навстречу — отвали, зашибу,
Те, кто не понял — давно уж в гробу,
Один кулак железный, второй — стальной,
Одной рукой промажу — так достану другой.
Даёшь шестнадцать тонн — и какой с того прок?
сам старше на день и всё больше твой долг.
не зови, святой Пётр, я не приду —
я душу заложил, чтобы выжить в аду.
Сергей Курий — «16 тонн» русскоязычный кавер на перевод И. Шилко и bububird:
В 1946 году песня была записана, а в 1947 издана на альбоме «Folk songs of the hills». Проблемы начались сразу. В разгар «холодной войны» песни про страдания рабочего люда воспринимались властьпредержащими, как «коммунистическая пропаганда». Ребята из ФБР даже настойчиво рекомендовали радиостанциям песенку в эфир не пускать.
Впрочем, настоящий успех к песне пришел лишь через 8 лет, когда ее услышал Теннесси Эрни Форд (Tennessee Ernie Ford). У Форда был красивый баритон, который и определил его карьеру. Отвоевав своё летчиком на Второй Мировой, он сначала устроился диктором на радио. При этом он так лихо подпевал, звучащим в эфире артистам, что на него обратила внимание фирма Capitol и подписала контракт.
Кстати, «16 тонн» наш герой услышал лично от самого Тревиса, который одно время подрабатывал гитаристом в группе Форда. Форд решил модернизировать песню. Если Тревис, как классический фолксингер просто пел под гитару, то Форд расширил инструментарий, подключив флейту, бас кларнет, трубу, барабаны, виброфон и фортепьяно. Несмотря на это, аранжировка была сделана со вкусом и очень лаконично — весь упор делался на рокочущий низкий вокал. Визитной карточкой версии Форда стали и щелчки пальцами. Правда, изначально они в аранжировке не планировались. Певец просто задавал ритм, а на записи щелчки остались чисто случайно.
Субтитры с переводом Олега Жаботинского:
В октябре 1955 года сингл с «Sixteen tons» был издан. Правда, в хиты пророчилась другая песня, поэтому «16 тонн» вышли на второй стороне и… стали самым успешным «Би-сайдом» в истории синглов. Песня возглавила аж две категории хит-парада — в разделе «кантри» и в разделе «поп». К декабрю того же 1955-го было продано два миллиона (!) пластинок — наибольший успех в истории компании Capitol records и в истории синглов вообще.
Автомобильная компания «Ford» тут же заключает с однофамильцем контракт, и тот совмещает обе свои профессии в телепрограмме «The Ford Show» — весьма популярной. Понятно, что о тяжелом труде на автомобильных конвейерах Форд не пел.
С горечью наблюдая этот успех, Мерл Тревис впоследствии поменял последнюю строчку своей песни на саркастичное: «Я должен свою душу Теннесси Эрни Форду».
Нашелся и еще один обиженный. В 1959 году некий бывший шахтер Джордж Дэвис заявил, что песню написал именно он, а не Тревис, и сделал это еще в 1930-х годах. И называлась она не «16 тонн», а «От 9 до 10 тонн» — именно это была ежедневная норма добычи угля. Дэвис заявил, что Тревис лишь чуть-чуть поменял аккорды и текст, и выдал песню за свою.
Как говорится, дело ясное, что дело темное. Вот у нас, благодаря ошибке фирмы «Мелодия», долго думали, что это вообще песня Поля Робсона, хотя на той пластинке звучала версия группы PLATTERS — кстати, тоже очень знаменитая и, наверное, самая эстрадная по аранжировке.
Кавер-версий этой песни было масса! (см. первый комментарий к статье) Кроме PLATTERS очень успешной была версия Тома Джонса 1967 г.
В 1987 году отличный кавер сделал американский «кантри-зубр» Джонни Кэш, сопроводив его весьма остросоциальным клипом.
Чуть ранее — в 1984 г. — отметился и Челентано, записав италоязычную версию «L’Ascensore». Текст здесь был совершенно другой, но тоже касался социальных проблем.
Лифт
(Автор перевода — Sergei Sherstyuk)
https://it.lyrsense.com/adriano_celentano/lascensore
Едва появившись на свет, я оказался
В небоскребе высотой до самого неба.
Повинуясь инстинкту или чему-то еще,
Я встал в очередь на вознесение.
Пришел лифт, мы отправились.
Вокруг были дети с цветом кожи, отличным от моего.
И каждый внутри надеялся,
Что там, наверху, солнце.
Не знаю сам, как мы доехали до второго этажа.
Я заметил, что завидовали моей молодости
В лифт вошел человек, вытряс из меня
мои первые мечты и забрал их себе.
Поехали, орлы, наверх
Все лучшее - там, на крыше
И мир принадлежит нам, детям,
А не тем, кто смеется над нами.
И в один прекрасный день я увидел, как она вошла,
Она улыбнулась, и я влюбился.
И она захочет подниматься вместе со мной до вершины,
Cвязанные двумя кольцами, одна судьба на двоих.
Я все еще продолжаю подъем.
Этажи, что я прошел, я больше не считаю
Были и хорошие, и плохие, я бы переделал.
Это путешествие, организованное для нас.
Со мной поднимаются люди моего возраста.
Все уже знают, что-то идет не так, как хотелось.
Новых надежд уже нет, как и веры.
Скорее вызывайте лифт, который ушел наверх.
В день, когда я буду на вершине,
Я смогу поблагодарить того, кто меня позвал.
А когда лифт возвратится вниз,
Малыш, только что рожденный, войдет на мое место.
В СССР неизвестные творцы тоже переделали текст "Шестнадцати тонн". Он существовал в разных вариациях и продолжал традицию ещё одной народной песни - "Фантом". То есть, повествовал об американских летчиках, летящих бомбить страны соцлагеря.
Сидим мы в баре в поздний час,
И вот от шефа идёт приказ:
«Летите, мальчики, на восток,
Скорей по машинам, ваш путь далёк».
Прощай, чувиха, прощай, притон,
А в каждой бомбе – 16 тонн.
16 тонн – немалый груз,
А мы летим бомбить Союз.
Летим над морем – красота,
12 тысяч высота,
Но там, на море, корабли,
И нас над морем засекли.
Один снаряд попал в крыло –
Связиста к чёрту унесло,
Другой снаряд попал в туалет –
Там было двое, сейчас их нет,
Третий снаряд попал мне в глаз –
А я балдею и жму на газ!..»
Впрочем, как оказалось, за рубежом на «Sixteen Tons» тоже пишут пародии.
Например, я обнаружил ролик певицы Анны Домино, где под знакомую мелодию нам поют не о шахтёрах, а о... Ганнибале. Не том, который Лектор, а том, который, чуть было, не захватил великий Рим. В пародии фактически рассказывается история великого карфагенского полководца — от успешной переброски слонов через Альпы до неуспешной битве при Заме.
Автор: Сергей Курий
.