- Тебя как зовут-то? – поинтересовался он, провожая меня.
- Петр.
- Так и скажи, Петр, если кто остановит из моих коллег, что Кепочкин «крышу дал»! Понял?
- Так точно!
- Вот так! Это тебе будет своеобразный «проездной» по всему району. Нормально?
- Отлично, - согласился восторженно я и, обменявшись рукопожатиями, мы расстались обалденными друзьями.
В станицу я въехал уже затемно и принялся петлять в поисках гостиницы, которую вскоре нашел: она располагалась в одном здании с рестораном, занимающий весь второй этаж.
Сама гостиница – всего лишь несколько грязных, неуютных, тесных, почти пустых комнатушек. Покосившаяся тумбочка, железная пружинная кровать да стол с потрескавшейся полировкой – вот и все убранство. Из удобств – раковина с холодной водой в кране, да туалет в конце коридора – кстати, один и на гостиницу, и на ресторан, в котором сейчас гудела свадьба, а посему в отхожее место была очередь; курили прямо в фойе и дым ел глаза.
Пожилая бабулька – в одном лице и заведующая номерами и вахтерша – вручила мне ключи, тщательно перед этим изучив мой паспорт, а узнав, что я журналист, переписала куда-то себе и данные удостоверения. После чего объяснила, что постельные принадлежности есть, но нестиранные, но если за дополнительную плату…
Разумеется, за дополнительную! Я вручил ей деньги и вскоре уже застилал покрытый ржавыми пятнами матрац почти белоснежной простыней. Хуже было другое: на окнах не было не то что решеток, но даже захудалых шпингалетов! А ведь в моем «дипломате» было новейшей техники на несколько тысяч долларов! Пропади он, и ни на каких цыган до конца жизни не спишешь! Пришлось снова идти на поклон к дежурной, где в кабинете я заприметил массивный сейф. За «отдельную плату» добрая бабушка любезно разрешила поместить туда дорогостоящий чемодан.
Наверху грянула эстрада, и я понял, что ночка будет веселая. Послышалось лихое цоканье каблучков, гул и топот. «Ты ж мэнэ пидманула, ты ж мэнэ пидвела…» – сокрушался обманутый влюбленный. Да уж, безутешна казацкая любовь!
Неожиданно нахлынули тоскливые чувства и захотелось позвонить своей покинутой по злой воле судьбы любимой, успокоить ее хотя бы тем, что жив, здоров, доехал до места нормально, завтра приступаю к работе. Я отстегнул висевший на поясе сотовый телефон, но тут же отправил его на место: ни о каком роуминге в этой глуши, разумеется, мечтать не приходилось… Эх, а ведь как я привык к этим чертовым штучкам-дрючкам, что без них чувствовал себя как паралитик.