Но невеста молодая,
До зари в лесу блуждая,
Между тем всё шла да шла
И на терем набрела.
По этим четырем строкам из "Сказки о мёртвой царевне и семи богатырях" Пушкина можно провести настоящее историческое расследование.
Терем в лесу - что это? Это уже не избушка на курьих ножках. Там нет ни Бабы-Яги, ни волшебства. Это - следующий этап.
Знаменитый фольклорист Пропп подробно пишет об этом. "Терем в лесу" из русских сказок - это дошедший к нам из глубины веков социальный конструкт, свойственный родовому строю, так называемый "мужской дом".
Мужской дом - это действительно большой дом, где юноши жили после обряда инициации и до вступления в брак. По сути, коммуна холостых, мужской союз.
Во время своей второй экспедиции, в 1773 году Джеймс Кук на Таити видел такой дом длиной в двести футов. Размер не удивителен, ведь там должна была помещаться вся холостая мужская часть племени.
В доме хранились святыни племени, и доступ к этому дому под страхом смерти был запрещен женщинам и непосвященным. В доме часто хранились черепа (об этом подробно рассказано у Фробениуса в "Происхождении африканских культур", 1898), и черепа эти могли выноситься на ограду.
Это отражено и в наших сказках:
Кругом дворца стоит частокол высокий на целые на десять верст, и на каждой спице по голове воткнуто.
//
А кругом превысокая ограда поставлена — не пробраться туда ни пешему, ни конному.
Сказка донесла даже смутные воспоминания о религиозных языческих функциях этих домов:
А образов нет никаких, одни шишки елевыя торчат.
Эти дома имели великолепный вид, украшались резьбой, раскрашивались. Неудивительно, что у сказочников они постепенно превратились в загадочные чудесные терема.
Ну а жили там, как сказано выше, группы холостых мужчин, то есть в сказках это наши семь богатырей, или европейские семь гномов, например.
Но это всё присказка. Сказка начинается, когда в дом приходит девушка. Она бывает выгнана мачехой, похищена разбойниками, "запродана" - эти мотивы разнятся. Но есть общая черта - во всех случаях положение девушки становится почетным:
Будь нам заместо родной сестры, живи у нас, хозяйничай.
Что это значит? Ответ на этот вопрос легко находится в работах этнографов. В обнаруженных ими мужских домах всегда находились женщины (одна или несколько), служившие братьям женами. Это настолько типичная черта этой системы, что Генрих Шурц прямо говорит, что после инициации первое время юноши живут в мужском доме в "вольных брачных отношениях", а после переходят в "регламентированные браки".
Девушки, живущие в мужских домах, не подвергались никакому презрению. Родители даже сами побуждали их вступать туда... В этих домах обычно имеется одна или несколько незамужних девушек, которые часто являются временной собственностью молодых людей.
У бороро половые потребности юношей удовлетворяются тем, что отдельных девушек насильно уводят в мужской дом, где они одновременно нескольким служат возлюбленными и получают от них подарки.
Джеймс Джордж Фрэзер сообщает о девушках, живущих в мужских домах на островах Пелау, следующее:
...во время своей службы она должна держать помещение дома в чистоте и следить за огнем. Мужчины обращаются с ней хорошо, и ее насильно не принуждают оказывать свое расположение. Девушка живет в особом помещении при доме. Обращение с ней рыцарское. Ни один из юношей не дерзнет войти к ней в помещение. Она обильно снабжается пищей, юноши заботятся о предметах роскоши для нее. Ей приносят орехи бетеля и табак.
Очень похоже на судьбу Белоснежки, не правда ли? Только сказка с переходом от родового строя к аграрному обществу избавилась от "брачных" отношений в этом случае и заменила их на "братские".
В сказке «Волшебное зеркальце»:
Разглядевши ее, каждый хотел на ней жениться; да как не могли согласиться, то взяли ее себе за сестру и вельми уважали.
И хотя брак отрицается во всех сказках, в вятской области сохранился вот такой элемент: изгнанная падчерица попадает в лесной дом к разбойникам, и дальше «...оставили ей всякова кушанья и всякова снаряду: и все тебе — и пей и ешь, и самолучшее платье снаряжайся!.. А она уже с нимя прижила девчоночку малинькую».
Непонятно, как можно "прижить девчоночку" если они "братья", зато всё становится ясно, если встроить этот сказочный сюжет на свое место в историческую парадигму.
По истечении срока в родовых общинах девушки покидали мужской дом и выходили замуж либо за одного из "братьев", либо за человека из другой деревни (скажем, за королевича Елисея).
И тут мы находим объяснение тому, что в сказках этому всегда предшествует временная смерть девушки. Ведь всё, что делалось в мужском доме, для остальных членов племени было тайной. Здесь хранились святыни племени, совершались ритуальные пляски. Но для «сестрицы» не было тайн. Можно ли было так просто выпустить ее из дома? Она должна была умереть, забыть прошлое, и возродиться для новой жизни, то есть речь идёт про женский обряд инициации.
Если исторически девушкам могли давать отвар какого-либо отравляющего растения, то в сказках волшебные "убийственные" свойства передались, например, яблоку или гребню в волосах. Во время "смертного сна" на девушку надевали одежды мертвеца (а в племенах, где одежды не знали, её обмазывали белой глиной). Позже в сказках царевен уже клали в гробы, но суть символа та же.
Таким образом сказки этого типа рассказывают о жизни юношей между обрядом инициации и вступлением в брак, и о жизни девушек до обряда инициации в первобытно-общинном строе.
Если говорить о наших краях, то чтобы было нагляднее упомяну, что одна из самых известных культур такого строя - Трипольская, существовавшая близ Киева в третьем тысячелетии до нашей эры. Представляете, пять тысяч лет сюжету, уже забыли о традициях, а в сказке он живёт...