«Кукуруза души моей, – писал Чехов своей подруге Лике Мизиновой. – Приезжайте нюхать цветы, ловить рыбку, гулять и реветь». Подписывался тонким, без нажима, почерком: «Ваш известный друг Гунияди-Янос». Так называлось слабительное лекарство. Как искрометно они смеялись и шутили «на публике»! Трудяга-интеллигент Чехов -- и беззаботная блондинка Лика, опытный сердцеед -- и растерявшаяся девчонка. Какое жесткое перетягивание самолюбий скрывалось за их показной беспечностью...
Роман Чехова и Мизиновой растянулся почти на десять лет, 62 письма и несколько чеховских шедевров. Какому амуру пришло в голову влюбить друг в друга Муравья и Стрекозу?
Муза за вешалкой
С Ликой Мизиновой Чехов познакомился благодаря сестре Марии. Девушки преподавали в одной гимназии, Лика с подругами часто бывала в доме Чеховых. Первая встреча прошла не без курьеза. Когда Антона Павловича повели знакомиться с Ликой, она вдруг куда-то пропала. Обыскались и случайно нашли прелестницу спрятавшейся за вешалкой. Чего она испугалась?
К тому времени – а шел октябрь 1889 года – Чехову было 29 лет. Он уже занимался врачебной практикой и прославился как молодой писатель. Были изданы несколько книг, один из сборников удостоен Пушкинской премии, в Московском театре состоялась премьера комедии «Иванов» по его пьесе. Предстоящее знакомство со столь знаменитым братом подруги могло смутить 19-летнюю учительницу русского языка Лидию Стахиевну.
Смущение было взаимным. Подруга Лики – правнучка знаменитого актера Щепкина, будущая поэтесса, писательница и переводчик Татьяна Щепкина-Куперник, описывала Лику так: «Настоящая «Царевна Лебедь» из русской сказки, ее пепельные вьющиеся волосы, чудесные серые глаза под очень темными бровями, непередаваемая прелесть в соединении с полным отсутствием ломания делали ее обаятельной. Она как будто не понимала, что красива, стыдилась и обижалась, когда об этом заводили речь».
Спустя несколько лет в Лике появится манерность и кривляние. Чехов будет посмеиваться над театральностью ее чувств. Но заглотив крючок очарования в пору ее юности, Антон Павлович уже не сможет избавиться от этой зависимости.
«Добрейшему созданию, от которого бегу на Сахалин»
Чехов ничем не выдал своего интереса. Присматривался долго, ходил кругами. Под предлогом работы просил Лику найти ему в библиотеке книги о Сахалине, куда собрался поехать в ближайшее время. Общение становилось теснее, очарование сильнее, а срок разлуки ближе.
Несмотря на предварительную подготовку, ближний круг писателя вспоминает, что отправился Чехов в эту поездку «как-то вдруг, неожиданно». Уехал на Сахалин в конце апреля 1890 года. На прощанье подарил Лике фотографию с надписью: «Добрейшему созданию, от которого бегу на Сахалин». Разлука длилась восемь месяцев. И на этом периоде можно было бы не останавливаться подробно, если бы биографы не акцентировали внимание на «бегстве писателя от зарождающейся любви» и его «могучем чувстве гражданского долга». Все это было, но не так пафосно.
Чехов, человек интеллигентный и ответственный, действительно проделал огромную работу на Сахалине. В жутких условиях занимался переписью населения, общался с каторжными и ссыльными. Итогом работы стала серия очерков. Остров оказался для Чехова роковым: там писателя нашла болезнь, которая через 14 лет сведет его в могилу в возрасте 44 лет.
"С черноглазой индуской... в кокосовом лесу, в лунную ночь!»
Но на Сахалине Чехов трудился три месяца из восьми. Остальные пять он добирался домой кружным путем – через Японию, Китай, Цейлон, Турцию. «Человеком с кровью странника в жилах» назвал его один из исследователей. Этнографический интерес чудесно сочетался с... мужским.
В письмах к друзьям Чехов расхваливает любовные способности японок, в превосходной степени пишет о цейлонских красавицах: «Здесь в раю я по самое горло насытился пальмовыми лесами и бронзовыми женщинами. Когда у меня будут дети, то я не без гордости скажу им: «Сукины дети, я на своем веку имел сношение с черноглазой индуской... и где же? В кокосовом лесу, в лунную ночь!» Описывая самый интимный момент, Чехов использовал такие выражения, как «употребить женщину», «тараканиться» и «тарарахаться». Словом, не скучал Антон Павлович по Лике. И уж точно не «бежал» от нее на Сахалин. Подписывая фотокарточку, привычно посмеивался, иронизировал. Как и в письме к издателю газеты «Новое время» А. Суворину: «В случае утонутия имейте в виду, что все, что я имею, принадлежит сестре; она заплатит мои долги».
Но не стоит недооценивать иронию -- она всегда скрывает что-то глубоко личное и не публичное. Книгу о Сахалине Чехов начал писать только через два года – так сильны и тяжелы были его впечатления. О его истинном отношении к Лике тоже можно было только догадываться.
Несостоявшееся путешествие
Летом 1892 года Лика совершила поступок, достойный пушкинской Татьяны. Она пригласила Чехова в путешествие по Крыму и Кавказу. Развила бурную деятельность, составила маршрут, заказала билеты через своего отца (он работал на железной дороге). Это ли не признание в любви? По тем временам шаг был смелый и неприличный. Родным пришлось сказать, что компаньонкой по путешествию будет «одна дама». Билеты взяла в разные места поезда – во избежание слухов. Дата отъезда была назначена на август.
Чехов не торопился с окончательным согласием на поездку. Вероятно, его задела нарочитая таинственность: других кавалеров Лика не скрывала. Даже такой душевед, как Чехов, не понял, что женщина скрывает только самое дорогое. Однако от путешествия не отказывался. Сообщение о надвигающейся холере заставило пересмотреть планы. Чехов попросил отложить хлопоты о билетах, Лика возмутилась: «Вечно отговорки!» Интуитивно она поняла, что Антон Павлович ухватился за уважительную причину, чтобы избежать совместного путешествия.
Писатель остался верен себе – ответил на девичью претензию с ироничной улыбкой: «Благородная, порядочная Лика! Как только вы написали, что мои письма ни к чему меня не обязывают, я легко вздохнул и пишу вам без страха, что какая-нибудь тетушка женит меня на таком чудовище, как вы». И тут же выдает себя с головой – передает приветы поклонникам Лики: «Я не буду служить для них помехой. Итак, Вы свободны». Только слепой не увидит в этом реверансе ревность.
Что же оттолкнуло его от девушки, которая явно нравилась и отвечала на его чувства взаимностью? За полгода между возвращением Чехова с Сахалина и отменой путешествия должно было произойти что-то значительное.
Продолжение ЗДЕСЬ, подпишись на наш канал!
Лариса Максимко (с) "Лилит"