Случилось это в 1988 году, перед праздником 71-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции. Служил я тогда командиром электротехнического дивизиона на подводной лодке К-264 проекта 671РТМ. Это была 13-я и последняя «щука» судостроительного завода
им. Ленинского комсомола. Корабль был практически новый, 1984 года постройки. Плавали поэтому много, в базе не застаивались. Но перед праздником, дней за десять, оказались там.
4 ноября 1988 года заступил я помощником дежурного по соединению
по живучести, или проще «дежурным по живучести», а еще проще «живчиком». Увлекательнейший вид времяпрепровождения, кто не знает. С вечера до утра шарахаешься по лодкам, проверяешь содержание техники, знания корабельной вахты, проигрываешь учебные тревоги по объявленным тобой же аварийным вводным. Сам не спишь и другим не даешь. Это знакомо большинству офицеров-механиков.
Зона ответственности дежурного по живучести 26-й дивизии, в отличие от соседней, 21-й, простиралась от 0 пирса до 5-го. На 0 пирсе стояли корабли «отстоя», на 3-м — торпедолов, на 4-м и 5-м — ходовые лодки. За время дежурства приходилось пешком одолевать «дистанции огромного размера». Но служба есть служба. Одолевали.
К счастью, в этот раз под мою ответственность попадали только 0-й пирс
и 5-й. Стоявшая обычно на 4-м пирсе К-178 (проект 658МТ) была в море.
В море была и К-454 (проект 671В) стоявшая на 5-м пирсе. Торпедолов, естественно, находился там же. В базе была только моя К-264, да еще плавказарма ПКЗ-6. Задача значительно облегчалась.
Предметно поработав с отстоем, я дошел до 5-го пирса, принял ПКЗ-6 и свою лодку в дежурство, позвонил помощнику оперативного дежурного флотилии по техготовности. Доложил о приеме кораблей в дежурство, на всякий случай поинтересовался:
— Что в море?
— Все работают по плану, — ответил помощник. По плану означало, что вернуться в базу лодки должны завтра к вечеру. Встречать вернувшихся предстояло уже не мне, а другому дежурному.
Два часа ночи. Великих свершений до утра не предвиделось. А утром нужно было опять обойти корабли, проверить устранение сделанных замечаний и двигать на доклад. Решил немного подремать. Инструкцией это запрещалось, но что греха таить, если кораблей в базе находилось мало, дежурные по живучести урывали порой часок-другой нервного сна. Предупредив вахтенного центрального поста и дежурного по кораблю, я двинулся в 7-й отсек, где находилась каюта. Зашел, не раздеваясь, упал на койку и провалился в сон …
— Товарищ, капитан-лейтенант! Товарищ, капитан-лейтенант! Проснитесь! — дежурный турбинист, видно, уже не первую минуту пытался меня разбудить. — Товарищ, капитан-лейтенант! Вас вызывает начальник ЭМСa на 4-й пирс! — Информация с трудом проникала в голову.
— Который час? — не открывая глаз, спросил я.
— Товарищ…! Полседьмого утра! — ответил моряк. — Товарищ…! Да, проснитесь же! Вас начальник ЭМС требует!
— Черт возьми! Я ж дежурный по живучести! — от этой мысли сон мгновенно пропал.
— И какого рожна шефу надо на пирсе в такую рань?!
Пулей подскочил с койки.
Дежурным по живучести ночью спать не полагалось вообще. А тут на тебе. Прихватили. Да не кто-нибудь, а начальник электромеханической службы дивизии. Что случилось? Как он вычислил? Хотя и вычислять-то было нечего. Если один корабль дивизии в базе, значит «живчик» на нем и ночует, хороняка. В запарке тогда это просто не пришло в голову.
В центральном посту клевал носом помощник дежурного по лодке. Причину вызова он не знал. Дежурного будить не стал, полез наверх.
— На 4-м пирсе вроде и быть нечему. 178-я в море. А что там еще может быть страшного, чтобы в 6 ч 30 мин. утра начальник приезжал? Черт его знает! Непонятно... Разберемся.
Так думал я, поднимаясь по трапу к верхнему рубочному люку. Все же лучше было не ложиться. Выспаться все равно не выспался, а разбитость ощущается, да еще и отдерут неминуемо, как..., коль скоро начальник зовет.
Спускаясь на пирс, услышал верхнего вахтенного:
— Товарищ, капитан-лейтенант! Не хотите на торпеду посмотреть?
— А что на нее смотреть? Много раз видел, включая ядерные!
Видимо, верхний вахтенный принял за торпеду мины, привезенные торпедоловом дня два назад и выгруженные на пирс. По очертаниям они были примерно одинаковыми.
— Не хочу, родной! — пора было бежать на 4-й пирс, докладывать шефу неизвестно что.
— Товарищ…! Да вы посмотрите отсюда! — настоял верхний и показал в направлении 4-го пирса.
С места, где я находился, в указанном направлении ничего не было видно. Ошвартованная лагом к нашему пирсу ПКЗ мешала. Подошел ближе к верхнему, посмотрел в сторону 4-го пирса и… мягко говоря, обалдел.
У пирса, на своем штатном месте стояла К-178. В ее борту почти по мидель-шпангоуту, как говорится, «между первой и второй трубой», торчала торпеда с полосатой головой.
— Черт возьми! Вот подвезло ребятам! Кто ж ее туда пристроил?
С трудом доходило, что произошло. Зато мигом дошло, зачем ждет на 4-м пирсе начальник…
— Все понятно! Выдерут, как положено! А может, еще круче! Лучше бы не просыпаться! — я подхватился и бегом рванул на 4-й пирс…
Пристроила торпеду подводная лодка К-454 капитана 1 ранга Ануфриева, при выполнении боевого упражнения «ПТ-3» в бухте Павловского (залив Стрелок). В дуэльной ситуации. По К-178 стреляла. И выстрелила. И попала! Момент попадания на 178-й никто сильно не ощутил. Просто удар по корпусу услышали.
— Осмотреться в отсеках! — последовала команда. Осмотрелись. Замечаний нет. Пошли дальше.
В положенное время обе лодки всплыли. Теперь следовало найти торпеду. Командир 178-й, капитан 1 ранга Меркулов поднялся на мостик, огляделся, а потом командует:
— Радисты! Сообщите, кому положено! Нашел я торпеду! У себя в борту!
И, правда. В правом борту она торчала. Получив такой доклад с моря, все так и присели! Что делать? А что делать? В базу обе лодки и разбираться. Так и поступили. Лодки пришли. Одна раньше, другая позже. Все обошлось. Никто не утонул. Все целы. Просто сразу не разобрались. Где торпеда, что с кораблями, кто жив, кто ранен, кто поражен…
На пирсе ничего хорошего не было. Много народа, как всегда в подобных случаях, совершенно ненужного. Откуда только они взялись около семи утра?.. Люди из экипажа 178-й, нервно курящие и переживающие случившееся. Пока подходили, пока швартовались. Наверх потом поднялись. Увидели, и… И, конечно, очень удивились. Осознание случившегося, как всегда, пришло чуть позже случившегося, понятное дело.
Я спустился в лодку, прошел в кают-компанию. Там сидели командир капитан 1 ранга Меркулов и начальник электромеханической службы (ЭМС) дивизии капитан 1 ранга О. А. Шарый. Олег Алексеевич выяснял детали происшедшего. Внимательно посмотрев на меня, сказал он несколько спокойных фраз. Но, ощутил я себя после этих фраз чертовски неуютно. С этим неуютным ощущением и убыл со 178-й.
Тем временем командование решало, как тащить торпеду из борта. Сначала подогнали торпедолов ТЛ-289 и его стрелой попытались дернуть торпеду. Не получилось. Потом на пирс подъехал кран «Ивановец», зацепил торпеду, дернул, и вылезла она, как милая. Погрузили красавицу в торпедовоз и отвезли разбираться на Торпедо-техническую базу (ТТБ). Разобрались с торпедой и с лодкой где-то к обеду. Лодка стоит у пирса и выводится, торпеду исследуют. Дошла очередь исследовать дежурно-вахтенную службу дивизии, в части касающейся. Дежурного по дивизии и дежурного по живучести вызвали в штаб и представили пред светлы очи командира дивизии.
Много интересного довелось услышать про себя дежурному по дивизии и мне. Ну о-очень много! Оказалось, что конец швартовный у подходящей 178-й принимал в половину шестого утра целый капитан 1 ранга, заместитель начальника ЭМС флотилии Курилов Виталий Иванович. Моложе не нашлось. И принял. Опыт не пропьешь! А товарищи дежурные проспали подход лодки с торпедой в борту, что и говорить. Потому на ковре и стояли. И комдив нас сурово учил, как, когда и где спать можно и должно. Сказать-то нам нечего было в свое оправдание. Что и обидно. Кругом виноватыми оказались.
До вечера я ждал принятия мер. Снятия с должности, суток ареста ждал, лишения четырнадцатого оклада ждал. Не дождался. Дежурство сдал и домой поехал.
Оргвыводов не случилось. Дедушке Ленину спасибо, Владимиру Ильичу! 5 ноября 1988 года дело было. День почти предпраздничный! На праздник этот амнистия всем повинившимся полагалась! А может быть, Олег Алексеевич Шарый за механического офицера своего словечко замолвил перед командиром дивизии. Спать на дежурстве с тех пор как отрубило. Потом наука эта не раз спасала меня в разных неоднозначных ситуациях.
Экипаж Меркулова праздновал 5 ноября как свой второй день рождения. Шутка ли, получить торпеду в борт. Поседеть можно. А они ничего. Только нервно перекурили. Железные люди! Одно слово, первое поколение атомоходов! Экипажу Ануфриева за стрельбу выставили оценку «отлично». По факту попадания торпедой «между первой и второй трубой» цели. Поколение второе, опять же атомоходов! Во всем виновата оказалась ТТБ. При подготовке торпеды тракт вертикального наведения не отключили. Вот и навелась она, как положено.
Нет уже их. И подводной лодки К-178, и подводной лодки К-454. Порезали на иголки. Экипажей тоже нет. Расформировали. Птица-перестройка прилетела на флот. Однако мастерство и удача всегда ходят рука об руку. У 178-й удача. Торпеда чуть не угодила в группу баллонов ВВД. Если бы угодила, неизвестно, чем бы дело закончилось. А еще хвала советской промышленности! Лодки крепко строила. Лодке-то уже под 30 лет к тому времени подпирало. А у 454-й несомненное мастерство. Дуэль выигранной оказалась.
P.S. Начальник штаба Северного флота вице-адмирал М. В. Моцак в одном из своих интервью, данном во время проведения спасательной операции «Курска», сказал, что в истории советского ВМФ не было случаев попадания своей торпеды в свою лодку. Были такие случаи, были...
© Б. И. Гурчев
Фрагмент статьи из сборника "Гангут" №50/2008
Ещё больше интересной информации и сами книги у нас в группе https://vk.com/ipkgangut
