Стоимость р.с. растет, растет и стоимость постоянного капитала, рост издержек должен влечь падение прибыли. Это тривиально. Почему капитал все еще жив? Возможные ответы: 1 Весь этот рост дутый, спекулятивный. На самом деле, ничего не растет, но только уменьшается, кроме как раз прибыли. Инфляция. Борьба с ней. И зачем? Чтобы вскрыть прибыльность прибыльных дел? (Глазьев, в известном смысле, нелепо обвинил Набиулину в большевизме.) 2. Абсолютная масса крупного капитала растет и малая в процентах прибыль на такую массу, может быть достаточна для жизни капитала. ГМК. ТНК. Более того, Амазон или Фейсбук, Гугл или Ютуб, могут просто раздавать часть продукта во всяком случае программного, в бессрочное пользование, бесплатно, и при этом, Амазон, это едва ли не первая компания стоимостью в триллион долларов. 3. Такая видимость, как в исходной задаче, иллюзорна и как раз, в том числе, и по пунктам, 1. 4. Благодаря иному способу производства, что возможно, как более регрессивному, что он превращает в капиталистический способ производства из прежнего(Бродель), так и благодаря более прогрессивному, который уже здесь, и что таким же образом использует, все еще, просто потому, что господствующий и содержит их все, на своих границах! (Ближайшим образом, эксплуатация энтузиазма молодости, что, таким же образом может быть коммунизм, как и всякое изменение нынешнего состояния, и т.д., и использование повышенной степени приращения условности движений машин, и как следствие, их приработка.)5. Капитал меняет способы своего первоначального порождения. Он каждый раз заново по-новому порождает себя. Но это тот же самый капитал. Это, как если бы киты, то были бы живородящими, то откладывали бы яйца, как крокодилы, то осеменялись бы как цветы, пыльцой, то еще каким-то иным образом, порождали бы себя, но это были бы все еще киты. Невозможное в биологии возможно в политической экономии. И именно этот способ производства сделал возможной генную инженерию, как и фермы криптовалют. Источник этого, в том числе, и свободный наемный труд! Он пусть и скорее условно случайно, если не случайно, но свободен. Сложные соотношения исторической одновременности и последовательности, складчатости, свертывания и развертывания, в таких теориях основная сложность. Многое тут же становиться невидимым и затем, вдруг, обнаруживается словно ниоткуда. Множество независимых факторов, могут входить в иллюзорные причинные цепи, и наоборот, причинено связанные переменные находиться в видимости независимых, случайных сторонних и привходящих. Смешно, может быть заменять не существующие сущности, "универсалии", "планы", то ли в головах, то ли на небесах, суевериями опыта. Понятия науки, подменять уникальностью, что апейрон. И иначе, подменять "упрямые факты", что массовые, спекулятивными конструкциями. Критика сплошь известная уже Гегелю. Поздно. Только теория имманентная новому способ производства, как его собственная мысль, может быть "объективна". Но это и была философия "Капитала" Маркса. Первая действительная философия материализма. По ту сторону объективности и субъективности прошлой эпохи. Ибо и апейрон сингулярности и массовость опыта, не стоит утрачивать. Но это прошлое, может быть и всегда уже впереди, все еще. Складчатость может нарастать и нарастает. Кроме того, время идет, философия, как и наука, и как, сама по себе, приурочена к эпохе. И границы последней меняются, как и сама жизнь, что живет на них. Во всяком ревизионизме может быть доля истины, это фракталы. Более того, сам "Капитал" Маркса, так никогда и не преодолел этой границы эпохи, его много, даже в качестве теории критики и преодоления капитала. Дело не в догме учения, но в новом способе производства, в границе капитала с новым способом производства. В новом богатстве, что возможно без бедности. "Борьба с бедностью", как лозунг иногда звучит курьезно. Как с ней бороться, коль скоро бедность диффузна и ускользает, да и зачем, она уже бедна и скорее сострадание к ней достойно? Кроме того, богатые ведь, чем богаче, тем беднее, и как раз, потому, что денег всегда мало, для капитала любой рост может быть недостаточен, впрочем, относительно, тогда, как бедные могут быть бедны, и абсолютно, могут быть мертвы. И иначе, как раз, экономия бедных, умеренных, может быть свободна от этого алчбы прибыли. Довольство малым, вполне легко находит удовлетворение в немногих вещах, добротных и долговечных, и немногих денежных средствах, надежных и постоянных. И, все же, если бедность может быть и там, и там, резонно бороться именно с бедностью, коль скоро, и богатство может быть, и таким, и иным! В этом, возможная истина лозунга, быть более буржуа, чем буржуа и более пролетарий, чем пролетарий. Новый способ производства материальных благ не нужен, если это не более богатый новый способ общественного и сингулярного производства. И нужен он, как раз, исходя из классовой нужды, нужды разделения на богатых и бедных, в этом отношении. Но как только состояние свободы сможет быть достигнуто необратимо, новейшие способы производства могут быть возможны не из нужды! Иначе, свобода, что достигнута могла бы быть обратима вновь к нужде. Но тогда это уже не была бы свобода. Почему свобода все еще немыслима?
Пусть всякий обучающийся экономист изготовит текстовый редактор, что сам по себе станок по производству знаковых последовательностей, в студии программирования, автоматически, на языке программирования высокого уровня С++, тогда возможно хоть какое-то понимание. Но ведь им нужны сиюминутные законы колебания цен индексов и/или поведения мультипликаторов! Схемы обогащения здесь и теперь, бизнес планы спекулятивных потоков. Почему, когда производиться масса текстовых редакторов, что никому не нужны, пусть бы они и производились бы качественно и легко, это сразу же опознается, как производство бесполезное, если не вредное. Но не то с деньгами! Сколько бы их не производили, все может быть мало. Текстовый редактор и есть он сам. Деньги могут быть чем угодно просто потому, что могут быть в обмене с чем угодно! Но цифровые деньги- это просто программы! Если программы удастся обменивать на что угодно, просто потому, что в развернутой системе машин, это что угодно можно будет производить с помощью этих программ, то функция денег может отпасть! Почему в ОС не встраивают программы, что производят контент, а не только считывают его? Но разве? Текстовые редакторы и читают контент и производят его, во всяком случае, как средства такого производства. Но могут быть программы, что сами производят словесный контент. Ergo , потенциально, во всяком случае, функции денег могут упраздниться, все. Просто и не просто потому, что если можно производить слова с помощью программ, то что не так со всем остальным? Все функции денег в том числе и мировых могут упразднится, и остаться воспроизведенными, в системе машин, в новых ее функциях. Система машин может быть и должна стать универсальным посредником. Но, как и язык мертв, если на нем никто не говорит, и он не известен, система машин может быть, мертва, если она не посредничает между людьми. (Многие виды животных и растений "мертвы" таким образом, просто и не просто потому, что не открыты и не описаны. Это может показаться смешным, но это не так, их будущее возможно зависит от такого описания и, главным образом, сохранения генома в базе генофонда.) Люди приносят прибыль не только потому, что у них может быть больше будущего, чем у кого бы то ни было, и потому они могут покрывать какие угодно риски, быть теми, в кого можно верить, просто и не просто потому, что никто не знает, на что он способен. Такой фетишизм будущего людей возможен. Но потому, что люди живут в мире, что может быть и миром: вещей, машин, растений, животных и людей.
"СТЛА"
Караваев В.Г.