Константин Матросов разбирает тексты песен легендарной группы «КиШ».
Продолжение.
Какие странные дощечки и непонятные крючки!
Но всё же самые талантливо придуманные тексты Андрея Князева — абсурдистские. Их совсем немного, штуки три из них для меня — безусловно лучшие во всём творчестве «Короля и Шута». В них происходит нечто совершенно необъяснимое, герой не просто сталкивается с мистическим явлением, он ещё и не понимает его до конца, и сторонний наблюдатель (читай: слушатель) остаётся в финале в частичном недоумении. История ему понятна, но частично, остаётся несколько трактовок произошедшего. То ли это наследие ОБЭРИУ, то ли Кафки, разобраться сложно. Хотя влияние Хармса и вообще подобной эстетики на некоторые черты творчества Князева безусловно: в шуточном «Муха — это маленькая птичка» легко узнаётся олейниковское «о муха, о птичка моя»! Рассмотрим несколько ярких представителей этой пусть и малочисленной, но самой интересной категории текстов Андрея.
Вообще, строго говоря, таких текстов всего четыре. Есть какое-то количество стихотворений, в которых есть элементы абсурда, но в полной мере абсурдными можно назвать только эту четвёрку. Симптоматично, что три из них находятся в альбоме «Камне по голове» и только один в «Как в старой сказке».
Начнём с текста «Рыбак». Приведу всё стихотворение целиком (именно стихотворением текст хочется назвать потому, что припева в песне нет):
Рыбак
Сидел на озере рыбак,
В лодке с удочкой дремал,
И потому не замечал,
Как на воду лёг туман.
А потом увидел он
Белый пар со всех сторон.
«Что мне делать, как мне быть?
Как узнать, куда мне плыть?
Как узнать, куда мне плыть?»
Посмотрел вперёд-назад,
И поплыл он наугад.
Но коснулось дна весло —
Берег рядом — повезло!
И рыбак пришёл домой,
Дверь толкнул своей рукой.
Видит: в комнате жена,
Словно статуя она,
И не смотрит на него она!
За окном застыла ночь,
Неподвижна в люльке дочь,
Над плитой часы стоят,
Мухи в воздухе висят.
Сын стоит, разинув рот,
И, в прыжке со стула, замер кот…
До момента написания этой статьи я был уверен, что строчка «сын стоит, разинув рот » звучит, как «жизнь стоит, разинув рот ». Это обобщение казалось мне логичным, а в оригинале — это просто очередная деталь, без которой можно обойтись.
Великолепную идею текста слегка портит грязно срифмованное начало, словосочетание «своей рукой », где «своей » — длиннота, вставленная для размера. Но в остальном всё безупречно, даже тавтологическая рифма «она-она » кажется органичной, тем более что она зацементирована третьей клаузулой «жена », да и оправдана своим местоположением в конце куплета — в конце предыдущего вообще две одинаковых строки, которые можно трактовать не только как чисто музыкальный рефрен, но и как долгие размышления рыбака о форс-мажоре, в который он внезапно попал.
Помимо того, что это просто очень здорово придумано, у слушателя ещё и остаётся то самое пространство для фантазии. Факты, случившиеся с рыбаком, в тексте описаны, а вот их интерпретация предлагается самому реципиенту. Рыбак попал в другое измерение? Он утонул и попал в ад? Время застыло во всём мире, но только не для рыбака? Это его сон? Вариантов множество. Отличный загадочный текст, которому «обрубленные концы» к лицу.
Чуть хуже по задумке ещё два текста из этой категории: «Мотоцикл» и «Два монаха в одну ночь».
«Мотоцикл» является редчайшим текстом сразу по двум параметрам: первый озвучен выше, а второй — это признак нового времени, что в творчестве «Короля и Шута» встречается крайне редко. Большинство историй Князя происходит в условном Средневековье, ну или, по крайней мере, сотни лет назад, иногда время действия определить сложно, потому что внешние атрибуты вообще вневременные, но в любом случае предметы современности встречаются нечасто. В «Леснике» есть ружьё — признак современности (что тоже не факт, так как это может быть и старинный мушкет), а вот в «Охотнике» действие может происходить и давным-давно, герои истории вполне могли бы быть вооружены и луками. Как все эти персонажи одеты, мы не знаем. Оно и понятно: объём песни ограничен, нужно рассказывать историю, для красивостей и лишних деталей места не остаётся… В общем, песни, в которых есть современность — и то в очень маленьких дозах — можно пересчитать по пальцам если не одной, то во всяком случае двух рук, что легко объяснимо готической эстетикой текстов, которая наше рациональное и просвещённое время на дух не переносит: «Лесник», «Любовь и пропеллер», «Мария» (там есть автомобиль), «Мой характер», в котором, впрочем, мотоцикл называется эвфемистично «стальным конём », а «косуха» — «кожаными доспехами », что ярко демонстрирует плохую совместимость поэтической генетики «Короля и Шута» и современности.
Мотоцикл
Злился подо мной
Мотоцикл мой.
Ночью он мчал меня домой.
Глядя на поля,
Не заметил я,
Что кто-то чешет прямо на меня.
Припев:
И раздался крик во мгле,
Кровь в лицо попала мне!
Кто-то сзади голосил,
А я гнал что было сил!
Тот ужасный крик
Всё звучал в ушах моих,
Но я все дальше уезжал.
Что ж я натворил,
Я же человека сбил,
Но он проехать мне мешал.
(Припев)
Утром, сам не свой,
Прибыл я домой,
И, лишь зажег я в спальне свет,
Хочешь — верь, не верь,
На кровати, на моей
Лежал кровавый человек.
(Припев)
Здесь мы обнаруживаем ещё одну редкую особенность текста: текст похож на притчу. Главный персонаж песни, случайно сбив человека и не остановившись для помощи, хотя тот, судя по крикам, был ещё жив, вернувшись домой, внезапно находит окровавленную жертву в своей кровати. Мы знаем, что реальный мир так себя не ведёт, труп оказывается в кровати своего убийцы лишь благодаря магической силе совести.
Гораздо загадочней звучит текст песни «Два монаха в одну ночь». В нём главный герой впускает дождливой ночью к себе в дом монаха. Наливает ему чай, сажает у камина (камина там не было, но он как-то живо представляется, что за радушный хозяин в Средневековье без камина?) Тут раздаётся стук. Главный герой открывает дверь. За дверью тот же монах, который вновь просит ГГ впустить его на ночлег и упоминает, что он уже заходил в дом — прошлой ночью. ГГ раздражён такой глупой шуткой и закрывает дверь прямо перед носом монаха. Потом возвращается в комнату, а там сидит тот же монах и… сам главный герой! Абсурд тут выкручен на максимум, главный герой попадает в какую-то странную временную петлю, которую невозможно логически распутать. И как эта петля запустилась, из-за чего, что стало триггером — непонятно совершенно. Какую-то тайну скрывает персонаж монаха, но какую? — всё это за пределами песни. Тут уже поле интерпретаций разрастается до бесконечности, что, впрочем, можно расценить и как минус текста.
И последний текст подобного толка — «Внезапная голова». Возможно, это один из лучших текстов «КиШа» вообще. Это уже чистый Хармс. Из всех представленных в этой главе текстов он самый весёлый. Всё это поддерживается в песне и дурашливой музыкой, и пропеванием некоторых мест по слогам.
Внезапная голова
Услыхал мужик под вечер вдруг,
В свою дверь какой-то странный стук,
Но едва шагнул он за порог,
Что-то его сбило с ног.
И увидел он,
Как вкатилась в дом,
Как вкатилась в дом живая голова,
Открывала рот и моргала она.
«Вот те на», — пробормотал мужик
И поднялся с пола в тот же миг,
Стала за ноги его кусать
Голова, и он упал опять.
«Прочь сгинь, колобок,
Отцепись от ног».
Но всё сильней кусала злая голова,
Мужика до слёз она довела.
Чья-то тень мелькнула за окном,
Безголовый тип ворвался в дом,
Бошку беглую свою схватил,
И себе на плечи посадил.
Тут издал он крик:
«Извини, мужик».
И, руками голову свою держа,
Радостно смеясь, он убежал.
Редкий анжамбеман в несерьёзном контексте песни звучит прекрасно:
Стала за ноги его кусать
Голова, и он упал опять.
«Голова-довела » в другой художественной системе смотрелась бы как экзотическая рифма, однако тут выглядит небрежностью, как и многие другие формальные огрехи. Забавно, что мужик принимает голову за Колобка, однако я до конца надеялся, пока не заглянул в текст, что поётся «головок », и мы имеем, похоже, единственный случай этакого футуристического окказионализма в поэзии Андрея Князева.
То, что происходит в тексте — ошеломляющий фрагмент необъяснимой реальности, хлынувший вдруг в спокойную жизнь главного героя. Откуда взялась голова? Во второй половине песни мы узнаём, что она «сбежала» от «безголового». Возможно, он был казнён и каким-то чудом выжил. Возможно, он был заколдован. Может быть, это гротеск: голове, например, не нравилось тело, и она сбежала. Гадать можно бесконечно. О «мужике» мы ничего не знаем — ни возраста, ни профессии, ни времени, в котором он живёт — он нужен только как «обычный мужик», воспринимающий необычные обстоятельства, в которые он попал. Он тот, кто вместе с нами обескуражен безумием, творящимся в тексте.
Продолжение следует...
Голый Князь: о песнях группы «Король и Шут». Часть первая
