Франция, Париж.
Максим Ветров был высоким, темноволосым мужчиной, с красивым лицом, орлиным носом и серьезными темными глазами. Он был очень красив. Но это была красота, от которой хотелось держаться подальше. Плотно сжатые губы. Взгляд, от которого хотелось незаметно уползти куда-нибудь в сторону. Это был человек, не приемлющий возражений. Созданный для того, чтобы чувствовать свою власть над другими, вершить судьбы, казнить и миловать.
Сейчас он откинулся в своем кресле и перевел взгляд на сидящую перед ним Натали. Она ответила ему хмурым взглядом исподлобья и отвела взгляд. Она совершила ошибку. Она подвела руководителя.
Она вышла из тени.
Натали сама осознавала свою вину. Чувствовала ее всей кожей.
Тут нечего было обсуждать. Она уже давно осудила себя сама.
Но, черт возьми, она не могла не попытаться! Если бы ей снова представилась такая возможность, она поступила бы также.
Ей было не впервой своей инициативностью вызывать недовольство куратора, она научилась давать отпор и отстаивать свою позицию, но сейчас, под его взглядом, даже ей стало неуютно.
– Вот скажите, это того стоило? – спросил он.
Натали вздохнула и стала смотреть в окно. Дождь заливал парижские улицы. Она плотнее обхватила стакан с теплым глинтвейном тонкими замерзшими пальцами. Холодное лето пронизывающим холодом настигло Париж. Уже неделю горожане не видели солнца. Летнее тепло смирилось и иссякло. Над городом властвовала осень, несмотря на то, что по календарю еще нужно было наслаждаться привычным летним теплом.
Как вскоре стало понятно Натали, Максим Ветров решил прочно обосноваться в Париже. Очевидно, Лондон для него остался в прошлом. На то имелись определенные причины. Во-первых, французские спецслужбы по меткому выражению Ветрова, «не старались мышей ловить» и были, по его мнению, едва ли не самыми расхлябанными в мире. Во-вторых, Париж давно стал городом чужаков, а коренные жители не испытывали антипатии к русским, радуясь хотя бы тому, что Ветров – белый «чужак». Так что Максим Ветров чувствовал себя во Франции весьма комфортно.
Именно здесь, в своей парижской квартире, он предоставил убежище Натали.
– Я понимаю, через что вам пришлось пройти. Но согласитесь, это было неосмотрительно – соглашаться пойти на яхту. О чем вы вообще думали?!
Натали вздохнула.
– Я рассчитывала на то, что после такой дозы снотворного он проспит довольно долго. Я думала, что успею скопировать информацию, выключить компьютер. Он бы и не заметил ничего.
– Почему что-то пошло не так? Вы уверены, что дело только в том, что он не выпил все полностью?
– Не знаю… Не могу сказать. Честно говоря, я вспоминаю, и мне кажется, он что-то заподозрил. Где-то я совершила ошибку. Я вообще не исключаю, что за мной следили. Но этого больше не повторится. Я гарантирую.
– Гарантирую…
Натали вспомнила, что на донышке бокала Аль-Фаради еще оставался глоток вина, когда он отключился. Вероятно, часть препарата осталась на дне, не растворившись. И еще она вспомнила того испанца на мотоцикле. А самое главное, в ее отсутствие какая-то другая женщина обыскала ее номер и даже сдала его портье…
Где-то она прокололась. Причем серьезно. За ней следили. Ее подозревали. Кто?
Она провела рукой по глазам. В любом случае, сейчас ей следовало затаиться. И она не собиралась посвящать Ветрова во все свои планы. С него и так хватит.
– А может быть, мне просто не повезло. Он выпил меньше, чем нужно и заснул. Соответственно, и проснулся раньше. А может быть, заподозрил меня и не стал пить до конца. Я не знаю. Но я больше не допущу таких ошибок.
– Будем надеяться, – сказал Ветров.
И все? Натали удивленно взглянула на него. Она приготовилась даже к тому, что ее сейчас отстранят от дела, не то что к гневу, крикам и агрессии. Но ничего этого не случилось. Ветров сохранял самообладание. Натали не могла судить, насколько легко далось ему его спокойствие, но факт оставался фактом.
– Я вас понимаю, Натали, – сказал он, – очень хорошо понимаю. Вы все время рветесь в бой. Но это не всегда требуется. Не торопитесь. Отпустите уже ситуацию.
«Я могу идти», – хотелось спросить Натали, но она не спросила. Ветров встал из своего кресла и подошел к окну. Его руки были сжаты в кулаки. Натали внезапно подумала, что она совершенно не знает, с чем ему приходится иметь дело. Он совершенно не понимает его уровня ответственности. В то время как он, возможно, рискует очень сильно, скрывая ее действия от вышестоящего руководства.
Она никогда не думала о нем. Она всегда думала о себе и о своей цели. Ей было невдомек, чего ему это стоило. Ей вдруг захотелось подойти к нему и обнять. В этом не было и не могло быть ничего предосудительного, но ей было ясно, что так поступать не следует. Ветров будет первым, кто ее не поймет.
Он покрывал ее. По-другому нельзя было это назвать. Но один Бог знает, чего ему это стоило.
– Черт возьми, мы так долго вели этого араба! Он ни о чем не подозревал. Теперь наверняка на его место назначат кого-то другого. Вопрос в том, кого?
– Я добуду эту информацию снова. Из первых рук.
Натали умоляюще посмотрела на него. Его силуэт четко вырисовывался на светлом квадрате окна. «Пожалуйста, я умоляю тебя», – мысленно попросила она.
– Из первых рук? Что вы имеете в виду?
– Если уж я совершила такую глупую ошибку, то мой долг исправить ее.
– Каким образом вы хотите это сделать?
– Предоставьте мне определенную свободу действий.
– Определенную свободу действий? Вы смеетесь надо мной?
– Максим Алексеевич! Разумеется, нет! Я просто прошу вас поверить мне. Понимаю, что это не легко, но… Если у меня не получилось в первый раз, то это не значит, что не получится во второй…
– Дорогая Натали, нет уж. Я не из тех, кто дважды наступает на одни и те же грабли.
– Дайте мне возможность все исправить. Я прошу вас.
Максим резко повернулся к ней.
– Каким образом? У вас есть еще какие-то зацепки?
– Никаких…
– Тогда на что вы рассчитываете? Как ошибку-то исправлять собираетесь?
Натали снова умоляюще взглянула на него.
Он усмехнулся. Наглая девчонка.
– Вы надеетесь, что я поделюсь с вами своими источниками? Помогу вам? Знаете, я бы так и сделал, если бы вы в очередной раз не перешли все границы.
Поймите, Натали, я просто не хочу вас терять. А вы семимильными шагами движетесь к гибели! Я не утрирую, это так и есть! Меня удивляет, что вы этого не понимаете! Но теперь – все действия будете согласовывать со мной. Я все сказал.
Он сказал это таким тоном, что Натали поняла: дальнейшие возражения бессмысленны.
Она молча кивнула и вышла из комнаты.