Не смотря на мелкий дождь, Юнхвэ решил не идти сразу в свой дворец, а прогуляться.
Да, ему не раз рассказывали, что его родила не Бэйфэн. И рассказал ему об этом его евнух. Рассказал грубо. Сказал, что Вдовствующая императрица уб*ила его мать для того, что бы забрать мальчика себе. Юнхвэ тогда было пять лет.
Он плакала без остановки. Он помнил, как прибежала его матушка, обнимала, успокаивала. Пыталась что-то объяснять. Но как можно объяснить традиции пятилетнему ребенку из-за которых не стало его кровной матушки?
Никак.
Юнхвэ вырывался и не хотел на нее смотреть.
Он помнил, что тогда Бэйфэн догнала его, крепко обняла и сказала:
«Я люблю тебя! И ты мой сын! Мой любимый сын! И я люблю тебя!»
Он сразу притих и обнял ее в ответ.
Да, она его мама. Как же по другому? Другой мамы он не знает.
А того евнуха он больше не видел.
И вот вновь все это всколыхнуло его душу.
Его матушку звали Бах. Теперь он знал ее имя. Но что это меняет?
Юнхвэ остановился. Он не знал ответа на этот вопрос.
Конечно же, можно найти родственников и познакомится с ними. Но юноша понимал, что они совсем разные люди. Он – принц, выросший во Дворце в роскоши и почете. А они? Кто они?
Юнхвэ вздохнул.
А после в тени деревьев увидел одинокую фигурку.
Принц тихо подкрался, что бы посмотреть, кто же это ходит в столь поздний час по садам Запретного города.
Тонкая фигура была одета в светлые одежды, а над головой держала светлый зонтик. Только один человек в Запретном городе носил траур – его матушка.
«Матушка?» - спросил Юнхвэ удивленно.
Бэйфэн обернулась и посмотрела на сына. А после быстро к нему подошла.
«Сынок, ты весь промок», - сказала она.
«Матушка, что вы тут делаете?» - спросил Юнхвэ.
«Гуляю. Я очень люблю гулять ночью. Под луной. Именно так я и познакомилась с твоим отцом», - улыбнулась императрица.
В это время рядом появился следователь Сё, он был в плаще.
«Следователь Сё, времени мало», - сказала императрица ему. – «Вы должны срочно вернуть лекаря Мингли. Он сейчас в доме моей сестры. И вернуться должен был только на следующей неделе, не ранее. Но там так же находится служанка Ли, которая все рассказывает канцлеру. Найдите способ, как увести лекаря таким образом, что бы это не вызывало вопросов. Это дело я поручаю лично вам. Отложите все свои заботы. Лекарь Мингли сейчас единственное, что должно вас беспокоить»
«Да, ваше императорское величество», - сказал следователь Сё. – «Я немедленно отправляюсь в путь. На время моего отсутствия я бы хотел, что бы отдел возглавлял принц Аю и принц Юнхвэ. Более я никому не могу доверять»
«Хорошо», - сказала императрица.
Следователь Сё поклонился и быстро ушел.
Императрица взяла Юнхвэ за руку и они пошли в сторону дворца Юнхвэ.
«Вы назначили ему встречу тут», - сказал принц.
«У стен во дворце есть уши. Но те, кто меня окружают, знают, что я люблю ночные прогулки», - сказала императрица. – «И я сочла более безопасным дать поручение именно во время этой прогулки»
«Ясно. Я теперь буду возглавлять следственный отдел?» - спросил Юнхвэ.
«Тайный следственный отдел. Аю просто следственный», - сказала императрица. – «Ты познакомишься с его работой. Отнесись к этому ответственно»
«Да, матушка. Я вас не подведу», - сказал принц Юнхвэ.
Когда они зашли во дворец, императрица велела тут же принести принцу горячий имбирный чай и сухую одежду. Когда принц переодевался она с осуждением смотрела на евнухов.
«Как же так вышло, что в такую пасмурную погоду принц вышел на улицу без плаща?» - спросила она евнухов. – «Здесь 30 евнухов. А принц весь промок!»
«Ваше императорское величество, принц Юнхвэ не хотел, что бы евнухи шли вместе с ним», - сказал один из евнухов.
«Какое отношение это имеет к плащу?» - спросила императрица. Она внимательно смотрела на евнухов. – «Слуги в Запретном городе совсем распустились. Печально. Раньше евнухи и служанки были очень старательны и своим трудом добивались высокого положения. Теперь же, евнухи и служанки не хотят ничего делать и хотят сразу же получить высокое положение. Что ж. В этом есть и моя вина. Занимаясь государственными делами, я выпустила вас из рук. Пришло время все исправить»
Евнухи испуганно смотрели на императрицу и упали на колени.
«Простите нас, госпожа! Простите нас!» - говорили они.
«Даже ваши слова о прощении вы показываете то, что не считаете себя ни в чем виноватыми. Словно я ругаю вас просто так», - сказала вдовствующая императрица. – «Прочь!»
В комнате уже был одетый в сухую одежду принц Юнхвэ. Они сели за стол и принц пил теплый чай.
«Матушка, вы сказали фразу евнухам, что прося прощения, они его словно и не просят вовсе», - сказал принц. – «Почему вы так решили?»
«Тот кто виноват, сам попросит дать ему шанс искупить свою вину», - сказала Бэйфэн. – «Евнухи ведут себя как кокетливые девицы, думая, что скажут «прости» и их простят. Если у тебя нет никаких пожеланий, что бы кто-то остался, то всех евнухов я сменю»
«Хорошо, матушка», - согласился принц. Он наклонился ближе. – «А где находится кабинет тайного следственного отдела?» - спросил он шепотом.
«Завтра за тобой придет евнух Хитару и проводит тебя туда», - так же шепотом ответила императрица. – «А сегодня ты должен позаботиться о своем здоровье»
«Да, матушка», - согласился принц Юнхвэ.
«Я довольна тому, как проходит твое обучение. Учителя хвалят тебя. Ты очень подтянулся в последние дни», - сказала Бэйфэн.
«Я понял все, что вы мне говорили до этого. Нет того, что неважно. Я должен знать не только военное дело, но и то, что меня окружает. Я не хочу быть невеждой», - сказал принц.
«Хорошо», - кивнула императрица.
«Матушка, спасибо вам, что вы заботитесь обо мне», - вдруг сказал принц Юнхвэ.
«Разве может быть по-другому? Ты ведь мой сын», - ответила она, улыбаясь нежно и ласково.
«Но ведь… я вам не родной… совсем не родной…», - сказал Юнхвэ. Он уже пожалел, что начал разговор, но сказанного не воротишь.
«Знаешь, у меня ведь тоже не было мамы», - сказала Бэйфэн.
«Правда? А как же…»
«Это моя мачеха», - сказала императрица. – «Моей мамы не стало, когда я была малюткой. Я ее не помню. Но я помню, какая была у меня жизнь с мачехой. И это был ад. У нее не было ни грамма любви для меня. В своем доме я была прислугой. Я трудилась в мастерских, рубила бамбук, работала наравне с мужчинами. И это слилось с 7 до 15 лет», - Бэйфэн замолчала и задумалась. А Юнхвэ был поражен тем, что услышал от матушки. – «Твой отец так же рос без мамы. Вот только он ее помнил. Немного. А после и у него были тяжелые дни. Но мы оба выросли с чистыми сердцами. Я не знаю, как можно ненавидеть ребенка, как можно его не любить. Ты мой родной. Ты мой сын. И день, когда ты перестанешь считать меня своей матушкой, будет самым ужасным для меня. Часть меня в этот день умрет»
«Матушка, простите… я так глуп. Простите, что начал этот разговор», - сказал принц Юнхвэ.
«Нет, я понимаю. Тебе интересно твое прошлое, и это нормально», - сказала она. – «Я понимаю»
«Но вам больно от этого?» - спросил тихо Юнхвэ.
«Да. Но моя боль – это боя боль. Твоя мама, Бах, была хорошей женщиной. Я это знаю она защищала тебя, и вела со мной нагловато. Но она защищала и тебя и себя. Когда она говорила, то в каждом ее слове было беспокойство о тебе. Только о своем сыне», - сказала императрица. По ее щекам лились слезы. – «Мне жаль, что мне пришлось отдать тот приказ. Но правила и порядки очень суровы. И я прошу тебя, никогда об этом не забывай. Твой отец забыл. Но вот только за это поплатились другие»
Юнхвэ молчал.
«Я много таких приказов отдала в тот раз. Много. И о каждом жалею. Каждый этот приказ, как открытая рана болит по сей день», - сказала Бэйфэн. – «Но это мои раны и это моя боль. Ты же – принц, сын императора, маленький дракон. Помни об этом»
Императрица встала из-за стола.
«Уже поздно, я отправляюсь к себе», - сказала она.
«Да, матушка. Приятных вам снов», - сказал принц.
Матушка ушла быстрым шагом. И принц заметил, что она прихрамывает. Он нахмурился. В его голове всплыли слова матери о том, что никто никогда не должен знать о том, что кто-то из членов императорской семьи болен. Здоровье императорской семьи – государственная тайна, которую нельзя обсуждать.
«Она и нам не скажет, если болеет?» - подумал обеспокоенно принц.
Он подошел к окну, которое выходила на площадь перед его дворцом. И он видел, что тонкая фигурка его матушки, облаченная в белые одежды прихрамывает.