Он получил среди друзей прозвище "Наби Прекрасных Икон", а задолго до этого, в 15 лет, записал в дневнике: "Я должен стать христианским художником, который будет прославлять чудеса христианства".
МОРИС ДЕНИ - глубоко верующий католик, мечтавший возродить религиозное искусство во Франции, в то время, как в живописи повсеместно царили проститутки, скачки и фиолетовые тени.
Морис Дени, член группы "Наби", - СИМВОЛИСТ, НЕ ПОСТИМПРЕССИОНИСТ (мне несколько раз на разных сайтах встретилось подобное суждение; поэтому спешу вновь напомнить, что постимпрессионизм - это только 4 имени: Сезанн, Ван Гог, Гоген, Тулуз-Лотрек).
Все началось с Поля Серюзье, друга и однокурсника Дени, который летом 1888 года учился у Гогена видеть иначе: упрощать и многократно усиливать в живописи впечатление от красок и форм, увиденных в природе (не слепое копирование, а внутреннее состояние, которое способны выразить только цвет, ритм и форма).
Под чутким руководством Гогена он создает "Талисман" - программное произведение для юных студентов Академии Жюлиана, которые объединились в группу и назвали ее "Наби" (с древнееврейского "пророк").
Вообще, набисты - очень интересные персоны. По субботам они устраивали еженедельные собрания в мастерской Рансона на бульваре Монпарнас, называя ее "Храмом Наби". Они наряжались в ритуальные одежды, читали древние сакральные тексты и дерзкую символистскую поэзию, и каждому из группы присваивали прозвища: Серюзье, например, называли "Наби со Сверкающей Бородой", а Боннара, преклонявшегося перед восточным искусством, - "Очень Японский Наби".
Но сегодня только он - "Наби Прекрасных Икон". И его "Марфа и Мария" (1896).
Вот они, такие тягучие линии МОДЕРНА, его гибкие силуэты (набисты были одними из тех, кто создавал этот стиль). И вот она, СВЯЩЕННАЯ ИСТОРИЯ - традиционная иконография, трактованная языком современной, на тот момент, живописи.
Иисус приходит в дом Лазаря (того, которого впоследствии воскресит) и его сестер Марфы и Марии. Марфа готовила угощения, Мария слушала речи Христа. Когда Марфа упрекнула Марию в том, что та ей не помогает, Иисус сказал, что Марфа заботится о многом, Мария же выбрала одно, что не отнимется у нее (Лк 10, 38-42).
И вот он, СИМВОЛИЗМ - на фоне реального пейзажа Сен-Жермен-ан-Ле разворачивается некое сакральное видение: нечеткие контуры, призрачные фигуры, ясная, но не кричащая цветовая палитра.
Желтый родом из средневековья, впрочем, также как и белый, а вот черный, в который облачена Марфа - это, конечно, Веласкес, который, к слову, тоже создал полотно на этот сюжет (более ясная цитата Дени работы испанца читается в другом, ранее написанном холсте на эту тему - "Женщина у плиты", 1893).
И здесь важнее всего ДВА ЖЕНСКИХ СИЛУЭТА, черный (Марфа) и белый (Мария), которые есть недовольство и кроткость, ГРЕХОПАДЕНИЕ и ИСКУПЛЕНИЕ (чаша перед Христом имеет форму сосуда для причастия, а на блюде в руках Марфы символические фрукты - яблоки, которые и есть грехопадение, и виноград, ибо "Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой - виноградарь").
А важны они еще и потому, что оба этих силуэта очень и очень напоминают ЧЕРТЫ любимой СУПРУГИ Дени МАРТЫ. Они были вместе почти 30 лет: у них родилось 7-ро детей, был огромный дом и мастерская с часовней, устроенная в здании старой больницы, а еще вилла на побережье Бретани, где они проводили каждое лето (Дени был довольно успешным художником).
Именно МАРТА для Дени СОЧЕТАЛА В СЕБЕ ЧЕРТЫ ОБОИХ СЕСТЕР - искусно занималась домашними делами, проявляла интерес ко всему прекрасному и видела это прекрасное в мирских, простых заботах.
"Марта, которая перечитывает Метерлинка до двух часов ночи и позирует для всех муз и богинь" (Дени).
И вот она, ОБЫЧНАЯ ЖЕНЩИНА, СТАВШАЯ ВЕЛИКОЙ, подобно Христу, богу, который стал человеком.
И вот он, ВЕЛИКИЙ МОМЕНТ, СТАВШИЙ ОБЫЧНЫМ, подобно трапезе, которую вкушал Христос, будучи человеком.