Картину «Купание красного коня» Кузьма Сергеевич Петров-Водкин написал в 1912 году. На выставке она произвела настоящий фурор. Даже Илья Репин – постоянный критик художника – вынужден был признать её удивительную силу.
«Купание красного коня»
Репин не знал, что «Купание красного коня» было уже практически завершено, когда Петров-Водкин впервые увидел новгородские иконы. Отреставрированные шедевры 13-15 вв. произвели на него ошеломляющее впечатление, под которым он находился всю оставшуюся жизнь. Художник уничтожил первоначальный вариант картины и написал новый, в котором центральное место занял пылающий красный конь.
Картина насытилась красным, жёлтым и охристым цветом. Она приобрела художественную завершённость и наполнилась философским смыслом. Новая эстетика Петрова-Водкина сводила с ума. Образ коня и юного седока поражал сочетанием внутренней силы животного и отрешённой сосредоточенностью хрупкого наездника, держащегося за поводья.
У каждого, кто видел композицию, возникало безотчётное чувство тревоги. В ней было что-то пророческое, как будто художник предвидел начало Первой мировой войны и гибель царской России под копытами красных коней.
Два претендента на одно место
Над первым вариантом картины Петров-Водкин работал на юге России, около города Камышина. Коня он писал с жеребца по кличке Мальчик. Во втором – окончательном – варианте конь в большей степени персонаж нереальный и лишь отчасти напоминает своего прототипа из имения. Впрочем, сравнить нам не с чем.
Иначе дело обстоит с седоком. Но здесь тоже есть свои трудности. Имеются два человека, каждый из которых заявлял, что именно с него Петров-Водкин рисовал наездника красного коня. Одним из них был художник, ученик Петрова-Водкина, Сергей Калмыков. Отказывать ему в правдивости нет смысла. Скорее всего, Петров-Водкин делал наброски с его фигуры тоже. Однако основным натурщиком для картины был двоюродный брат художника Александр Иванович Трофимов.
Нелёгкая судьба интеллигента
Александр Трофимов был сиротой и с раннего детства воспитывался в доме матери Петрова-Водкина в Хвалынске. Трофимов был способным человеком. Во взрослом возрасте он знал несколько языков, а, когда понадобилось, легко выучил чувашский. Он был физически силён, слыл знатоком искусств и пел в церковном хоре. Со своего брата Петров-Водкин написал не только «Красного коня», но и полотно «На линии огня».
По рассказу сына Александра Трофимова, в годы Гражданской войны его отец служил у Чапаева, потом сражался на Южном фронте. Вступил в партию. После войны учился летному делу, но из училища его отчислили из-за глупого недоразумения.
В 1937 г. Александр Трофимов попал под следствие. В его столе обнаружили письма Петрова-Водкина, написанные из Парижа на французском языке. Для следователей НКВД этого оказалось достаточно, чтобы обвинить невиновного человека в антисоветской деятельности и на десять лет отправить на строительство Беломорканала.
По возвращении из ГУЛАГа Александр Иванович с трудом устроился работать заготовителем в табачную контору. Он ездил по Чувашской республике и закупал махорку. (Здесь-то он и выучил чувашской язык.) После того как махорочная фабрика сгорела, Трофимова взяли работать завхозом в Чебоксарский кооперативный техникум, где он проработал до 85 лет.
Александр Иванович Трофимов умер в 1987 г. в Чебоксарах, дожив почти до 90-летнего возраста. Всё это время проходил с клеймом «врага народа». Его реабилитировали посмертно 1989 году. Так, в духе времени, сложилась судьба прекрасного человека – юноши, сидящего на красном коне и отрешённо смотрящего вглубь самого себя.