- Дедушка, расскажи о войне! – в который раз просила я, ложась рядом на его кровать, тормоша его от дневного сна.
- А что тебе рассказать? – терпеливо и ласково улыбался он, никогда не отмахиваясь ни от меня, ни от моей дотошности.
- Расскажи мне всё.
Дедушка не особо любил рассказывать о Великой Отечественной Войне. Воспоминания из него приходилось вытягивать вопросами мне, его любопытной первой внучке.
Мне нравилось слушать, сопереживать, проникаясь в ту жизнь, о которой остались одни воспоминания и люди, прошедшие через боль, кровь, голод и бесконечное, неисчерпаемое горе. Слушая его рассказы, я не могла поверить в то, что такое происходило на самом деле. И перенесённая его поколением боль попросту не укладывалась в восприятии. И дело даже не в том, что я была ребёнком, - просто меня окружало благополучие, сытая и мирная жизнь, его любовь, забота и тепло
Тогда ещё, когда мне было 8-9 лет, я еще не понимала, насколько ему было тяжело переноситься назад в прошлое и лопатить давно отболевшее и так давно уже зажившее.
Крепкий телом и духом, он уже нежился в благополучии и мире, которого добился он сам. Выжив, простой шестерёнкой в огромной механизме Судьбы, человеческой воли и жгучего патриотизма по отношению к своей родной земле, к её свободе.
Гораздо позже, от тёти или матери, я услышала, что дедушка был в концлагере три года.
- Расскажи мне о концлагере. – улыбаясь попросила я.
Тень, смахнувшая ласковую улыбку с его губ и глаз, пробежала по лицу. Воспоминания, мелькнув в его глазах, обнажили душу.
****
Война, железной лавиной прокатившись по миру, подмяла под себя и искалечила миллионы судеб и жизней, лишив людей домов, разорвав в клочья семьи, наполнив души безудержной болью.
Его, ещё шестнадцатилетним подростком, взяли в плен немцы, оккупировавшие его родной город – Ровно. Фашистам была нужна бесплатная рабочая сила для работы в концлагерях на заводах, фабриках.
Как животных, пинками, прикладами и штыками загрузив вагоны, пленных людей эшелонами доставили в Польшу – в лагерь смерти – Аушвиц. Ему повезло – спасла молодость, крепкая фигура и высокий рост. Калеки, худощавые, старики и дети почти все отправлялись в газовые камеры.
Бараки, заполненные людьми, которые старались не болеть, и одна только мысль была в голове – выжить.
- За работу не платили, - рассказывал дедушка, - И чтобы выжить, я научился делать гребешки и заколки для волос из дерева и кости для немецких женщин – офицерских жён. Чинил обувь свою, своим товарищам и вычурные туфли и ботинки немецких женщин. А за это они давали мне немного хлеба. Его не хватало, чтобы быть сытым….
Дедушка замолчал. Его глаза потемнели, стали грустными. Я прижалась к его боку, слушала, проникаясь сердцем.
- А как-то, - вдруг улыбнулся, заговорив он снова, как бы отбрасывая свою грусть - У немцев должен был быть смотр, а у одного из офицеров порвался сапог. Я починил ему, и в благодарность он подарил мне пояс. Я этот пояс ел две недели.
- Дееедушка, - засмеялась я, приподнявшись на локте, - Как же можно есть пояс? Он же твёрдый и не вкусный.
- А я его варил. - улыбнулся он, обняв меня одной рукой. – Он же кожаным был это пояс. И если варить долго, он становится мягким, а вода – как бульон, вкусная.
Он даже причмокнул губами, улыбаясь, стрельнул в меня лукавым взглядом своих карих глаз.
- Один из заключённых, - продолжал он свой рассказ, - сказал мне, что без головного убора, постоянной сырости я умру, поэтому я сшил себе из лоскутков, которые давали мне жёны офицеров, - шапку. И стало тепло. Мы жили в каменных бараках, где людей было, таких, как я, - как селёдок в банке. И каждый, как мог, - выживал. Чтобы было не холодно, засовывали под одежду газеты, ноги обматывали тряпками.
Холод, голод, боль в отмороженных конечностях, которые отрезали. Если человек после этого выживал и мог работать – он продолжал жить.
Многие – умирали от туберкулёза, гангрены в отмороженных ногах. От бесконечного голода, не выдерживая.
Я обняла дедушку, положив голову ему на грудь. Задумавшись, никак не в состоянии уместить в своём детском сознании весь тот кошмар, в котором он выжил.
- А потом нас, заключённых, освободили красноармейцы. Кто-то из наших – сразу поехал домой. Но большинство присоединились к Красной Армии, чтобы гнать фашистов до Берлина. А пойдём-ка мы с тобой в гараж. Я тебе колёса в велосипеде накачаю, - переключился он вдруг. А завтра мы поедем на виноградник. Там черешенка уже поспела, виноград.
- Ура, дедушка! Пойдём в гараж! И на виноградник я тоже поеду!
- Ну а то как же мне без тебя! Малинку тоже нужно будет собрать и продать!
Я, радостная, упорхнула обуваться. Ведь впереди много интересных дел! А дедушкин гараж с его лучшей в мире «двойкой» жигули – отдельная тема. Лучший – потому, что пахнет яблоками из подпола. Ни один гараж в мире никогда так хорошо не пах.
Мысли о грустном были нами отброшены в сторону , чтобы вернуться снова, через много лет….
_____
Гораздо позже дедушка, на деньги, выплаченные ему в качестве компенсации Германией, поедет в Польшу, чтобы, наконец, найти могилу своего без вести пропавшего брата Григория.
Плохие времена порождают сильных людей.
Сильные люди изменяют мир и наступают спокойные времена.
Спокойные времена порождают слабых людей.
Слабые люди становятся причиной начала плохих времён. (с)
_______________
Ещё о дедушке:
"Трофейная ложка".
"Хлебные крошки".
"Кулаки".
"Если дедушка смог, то и я смогу!" (история из детства).