Зловещие «Потемкинские дни» и «Очаков» на Черном море Бунт на «Памяти Азова» в Балтийском, на «Скором» во Владивостоке, ряд предупрежденных восстаний...
Пришел 1917 год. Россия захлебнулась в крови и слезах. И вновь палубы русских кораблей на всех водах обагрились кровью офицеров. Торжествующей Молох революции ненасытно требовал русской крови... И писали в те годы газеты: «По ночам в водах Новороссийской бухты плывут тела убитых офицеров». Писали, как водолазы сходили от ужаса с ума, когда на дне моря видели целые толпы офицеров, во весь рост, с тяжелыми камнями на груди, как бы оживавших с каждым движением волны. Они вздымали вверх свои руки, как бы взывая к небу об отмщении, а вокруг гневно шумело сердитое море — их последний приют…
Рассмотрим кем и как подготовлялись бунты в Российском Императорском Флоте.
«Краса и гордость русской революции», известный матрос Дыбенко делает по этому поводу весьма ценные признания в своей книге «Из недр царского флота к великому октябрю». (Изд. «Воен. Вестн.» 1928). Ему и карты в руки.
Всем известно, что матросские бунты и волнения обыкновенно начинались под предлогом плохого обращения офицеров с командой и особенно плохой пищи. Начиная с «Потемкина», где бунт возник, якобы, из-за недоброкачественности мяса, вплоть до волнений на «Гангуте» во время войны, в конце 1916 года. Суть была не в плохом обращении, или плохой пище, а в подпольном плохом влиянии на команду... Пикантней всего, что мясо, из за которого возник бунт на «Потемкине», было съедено командой несколькими днями позже, во время блуждания по Черному морю. На этот раз на недоброкачественность его никто не жаловался. (Из показаний нелегально вернувшегося в Россию и позже казненного главного зачинщика бунта — матроса Матюшенко).
«В 1912 году, - пишет Дыбенко, - флот готовил новое восстание борцов-моряков, которые, несмотря на предыдущие неудачи, не складывали оружия перед всесильными столпами царского произвола... С наступлением весны подготовка к восстанию пошла лихорадочным темпом. Некоторый суда флота в июле готовились в поход заграницу. К этому моменту и подготовлялось восстание. Руководители были уверены в успехе... Боевая подготовка Балтфлота не прошла незамеченной. Сеть пауков-шпионов проникла везде. Новый заговор был раскрыть.
22-го июля Командующий Балтфлотом фон Эссен, окруженный жандармами, появился на боевых судах. В час ночи, когда почти вся команда на кораблях спала, за исключением тех, кто дежурил и ожидал получить боевой сигнал о восстании с броненосца «Цесаревич», — фон Эссен вместе с жандармами стоял на верхней палубе броненосца «Император Павел I», где в первую очередь должно было вспыхнуть восстание. Отдавая старшему офицеру список зачинщиков, фон Эссен приказал немедленно их арестовать... Офицеры, кондуктора, вместе с жандармами, вытаскивали в одном белье бунтарей. На верхней палубе взоры мятежников встретились с яростным взглядом на искаженном лице фон Эссена. Арестованные поняли свою участь. Их построили во фронт в непривычной на кораблях форме — в белье. Их слух ловил рычание фон Эссена:
- Вы, сволочи, вздумали делать бунт против Царя. Прикажу всех расстрелять, сгноить в тюрьмах, на каторге! Я не остановлюсь ни перед чем, хотя, бы мне пришлось взорвать весь флот!
Арестованные под усиленным конвоем были отправлены в жандармское управление. В эту же ночь аресты были произведены почти на всех кораблях, и только адмирал (в первоисточнике автор называет А.С.Максимова адмиралом, но у меня возникли смутные сомнения, что не по чину адмиралу командовать крейсером, уточнил – он был в то время капитаном I ранга - примечание БИТ) Максимов, командир крейсера «Громобой», отказался пустить на корабль жандармов, ответив, что у него нет бунтарей, и он за свою команду ручается» (стр. 10).
Да, адмирал Эссен был такой, что не задумался бы взорвать весь флот, где шло дело о восстании против Царской власти! И именно только так должны подавляться бунты. Должна чувствоваться железная рука фон Эссена, его отвага и решимость. Как еще в 1906 году, когда один, с револьвером в руке, против толпы уже поддавшихся агитации матросов, адмирал Эссен предотвратил в Кронштадте бунт вверенного ему 20-го Флотского Экипажа.
- Назад! Только через мой труп вы выйдете отсюда!.. (Капитан 1 ранга Г. К. Граф. «На Новике». Стр. 76.).
И теперь, в полной безопасности, Дыбенко и то с ужасом вспоминает своего грозного, железного волей адмирала;
«... А разве «Император Павел I» лучше Кронштадта? — нет. Ведь это он являлся очагом восстания. Ведь это с него в ночь на 22 июля фон Эссен, угрожая расстрелом, отправлял моряков по тюрьмам и на каторгу» (стр. 13).
Учитывая весь авторитет, все влияние адмирала Эссена на флот, подполье пробует во время войны осторожно подорвать его слухами и клеветой:
«... Понеслись вести: «фон Эссен — немец. Его брат командует немецкой армией, а поэтому он предает наш флот», — «изменник». Долго ходили слухи об измене фон Эссена, пока «бедняжка», возвращаясь с похода, скоропостижно не умер. Была и другая версия, что Колчак, бывший в то время в Балтийском море, донес на него об измене. Фон Эссен же, не ожидая результатов доноса, по пути в Ревель отравился. Верно ли это или нет, — до сих пор точно не знаю» — добавляет, конфузясь, даже сам Дыбенко (стр. 47-48). Кстати, подобный бред и клевету на уважаемого адмирала Николая Оттовича фон Эссена нам в начале 70-х годов уже прошлого века рассказывала «историчка» в 7 или 8 классе…
Уже не конфузясь, Дыбенко старается лягнуть память своего бывшего командира, контр-адмирала А. К. Небольсина, который при перевороте будто бы, «стоя на коленях, просил отпустить его и обещал раздать из буфета и выдавать на обед двойную порцию» (стр. 60).
Дыбенко врет на адмирала Небольсина, действительно, «как на мертвого». Но, чудом оставшийся в живых, доблестный командир «Андрея Первозванного» капитан 1 ранга Г. О. Гадд свидетельствует «Позже, из беседы с офицерами, мне удалось выяснить обстановку, при которой был убит адмирал Небольсин. Оказывается, он после разговора со мной, сошел с корабля на лед, но не успел еще пройти его, как по нему была открыта стрельба. Тогда он сейчас же направился обратно к кораблю и, когда всходил по сходни, в него было сделано в упор два выстрела, и он упал замертво». Так что «колени», «буфет» и «двойная порция» — плод фантазии Дыбенко.
А вот что правда, то правда: «... Когда началось восстание и корабли уже были в руках матросов, новый командир броненосца «Император Павел I», капитан (капитан 1 ранга – примечание БИТ) Дмитриев попросил вывести его на верхнюю палубу посмотреть, что творится на белом свете. Увидев везде красные огни, перекрестился и со слезами на глазах сказал: «Так и нужно».
Торжественнее всего было избрание нового командующего флотом — адмирала Максимова» (стр. 60). «Торжество» это замечательно красочно описано у Г. К. Графа „На Новике", стр. 265...
Оба, и Максимов и Дмитриев 5-й, добровольно перешли на службу к большевикам. А.С.Максимов потом покомандовал полтора года Черноморским флотом, после этого серьезных должностей ему не доверяли и был уволен в отставку в 1927 году, репрессии его не коснулись, скончался в Подмосковье в 1951 году. Судьба С.Н.Дмитриева была не столь удачна – возглавил кронштадтскую военно-морскую базу, при угрозе прорыва английского флота к Петрограду по поручению Троцкого возглавил «Действующий отряд» кораблей, противостоящий британцам, а потом командовал бригадой линкоров. Был расстрелян ЧК в 1921 году как участник Кронштадтского восстания.
Смысл книги Дыбенко, конечно, не в смаковании убийств офицеров и кондукторов и большевицких зверств — на то он и «краса и гордость революции», а в его красочной исповеди о подготовке бунтов на Императорском Флоте, в чем он принимал всегда деятельное участие.
«Суд — над участниками предполагавшегося восстания 1912 г. — намечался летом 1913 г. П. К. (Петроградский комитет – примечание БИТ) обещал оказать поддержку, но надеяться на открытое восстание петроградских рабочих было трудно. Нужно было организовать свои силы. О поддержке со стороны армии мы не мечтали: она целиком еще была под гипнозом Царского произвола.
Кошмарный призрак провалов витал над нами и на этот раз. Что, если подготовка нового восстания будет раскрыта до выхода в море? Снова — жандармы и гвардейские полки, расстреливавшие в 1905 году бунтарей-матросов. С выходом в море можно было считать себя неуязвимыми.
В гавани чернел лед. Разработан план восстания и захвата городов. Теперь это был бы несбыточный план. Но тогда окрыляли надежды. В случае поражения решили уйти в Швецию и Норвегию и там интернироваться.
Организационная работа на сей раз велась с величайшей осторожностью и продуманной конспирацией: списков членов подпольной организации не велось, дабы не повторить 1912 года. Была введена система пятерок.
При такой системе даже при провале питали уверенность сохранить организацию на кораблях. В момент восстания было постановлено уничтожить весь офицерский и кондукторский состав, памятуя пример «Потемкина»» (стр. 16-17).
Летом 1913 года адмирал Эссен преспокойно водил Балтийский Флот в заграничное плаванье. Не было и вспышки недовольства, все было в порядке — на то это и был Эссен! Знали, что он не задумается...
Подпольная революционная пропаганда на Балтийском Флоте во время войны, со смертью адмирала Эссена в 1915 году, возобновилась и стала расти:
«... Начались неудачи на сухопутном фронте. Поползли слухи об измене и предательстве. Эти слухи сходились вокруг центральной фигуры Императрицы Александры Федоровны. Все это вместе взятое порождало в умах матросов непопулярность войны и рост недоверия к самой власти. Активная революционная работа усиливалась. За зиму мы установили связь не только с отдельными кораблями, но и с командами, находившимися в Ревеле и Кронштадте.
К концу летней кампании 1916 г. недовольство на больших кораблях возрастало с каждым днем. Здесь уже не было разговоров о популярности или непопулярности войны. В командах открыто говорилось о свержении царизма, о том, что домой никто не уйдет по окончании войны, пока не будут удовлетворены требования народа. Это недовольство не ускользало от глаз командного состава. Офицерство насторожилось, прислушивалось, но решительных мер не принимало. В августе вспыхнули частичные проявления недовольства на отдельных кораблях из-за пищи. Чтобы обострить недовольство среди команд, революционные группы все использовали: жестоко-палочную систему, плохую пищу, запрещение отпусков... Когда варили суп или кашу, вливали, как «приправу», перинафт, сухари обливали бензином, муку подмачивали водой. Плохая пища вызывала вспышки недовольства, а эти вспышки поднимали дух среди остальных команд. К осени готовилось общее восстание» (стр. 49-50).
Россия уже была накануне 1917 года. Адмирала Эссена не было в живых.
Спасибо, что дочитали до конца.
Если Вам понравился материал - обязательно подписывайтесь на наш канал и, пожалуйста, не забудьте поставить ЛАЙК!
Всего Вам доброго!