С Кулей мы проучились вместе недолго: я перешла в новую школу в восьмом классе, а его исключили в середине девятого, но личностью он был выдающейся во всех отношениях, поэтому запомнила я его отлично.
Тогда мне казалось, что его боятся не только ученики, но и некоторые учителя. Уже в четырнадцать лет очень высокий, очень толстый, но, не смотря на это, очень сильный и подвижный. Характер уже тогда у него был взрывной, он моментально реагировал даже не на обиду - лишь на намек, косой взгляд.
Его родители тогда были гораздо богаче, чем родители всех остальных его одноклассников, что давало ему повод для высокомерия и пренебрежительного отношения к "нищебродам". Его маленькие глазки смотрели на всех подозрительно, с какой-то злобой, даже если для этого не было никаких причин.
Учился он откровенно плохо. Да и не было у него цели учиться - он просто "просиживал штаны". Конечно, ему всегда было скучно, и он развлекался как мог. Ссоры, скандалы, драки, мелкое хулиганство, хамство и оскорбление учителей - это, действительно, был сложный подросток.
Доставалось лично мне от него? Пару раз было. Например, на перемене, видя, что я сижу за партой и читаю книгу, он подкрался сзади и со всей дури отдубасил меня по голове чьим-то учебником, так, что я потом несколько дней не ходила в школу - сильно тошнило и кружилась голова. На вопрос учителя, который как раз в этот момент зашел в класс, - "за что?" - Он ответил просто: "А чё она?" Понятно, что впоследствии я старалась держаться от него на максимально возможном расстоянии.
Закурить прямо в классе? Легко. Принести в школу газовый баллончик и распылить его в коридоре? Пожалуйста. Написать огромными буквами на доске нецензурное слово - как нечего делать! Послать этими же словами директора школы - вообще не вопрос. Его ненавидели и боялись, но, кроме "поставить на учет" ничего сделать не могли.
Уже не помню, что именно явилось последней каплей: в девятом классе нас распределили по успеваемости, Куля оказался в "Б", я осталась в "А", так что мы практически не пересекались. Помню только, как нас всех выстроили в коридоре вдоль стен, директриса зачитала какой-то приказ, и Куля с гордым видом, хохоча, прошествовал сквозь строй: его исключили из школы в середине года...
...Он никуда не переехал, остался жить в этом же районе. Последние годы я периодически видела его на улице. Меня он, понятно, не узнавал, да я и не стремилась. Выглядит он по-прежнему, устрашающе: около двух метров ростом, килограмм сто пятьдесят веса, черная щетина, бритая голова, черная кожаная куртка в любую погоду - такой "браток из 90-х". Голос его еще сильнее огрубел, материться он научился, судя по обрывкам разговоров, просто виртуозно. Тот же злобно-высокомерный взгляд, от которого мурашки толпой бегут по спине... хочется уступить Куле дорогу, сжаться и закрыть голову руками...
...А с этого сентября я вижу его почти каждое утро - он водит сына в школу, мимо которой мы в это время проходим. Ого! У него есть сын... И он сам его отводит в школу... Неожиданно...
И вот сегодня, когда мы были почти у школьных ворот, у меня развязался шнурок на ботинке. Я присела его завязать. "Так, супермен! Я сказал, училку слушайся! Понял? И почему шапка на ухо съехала?" - я непроизвольно оглянулась на незнакомый голос. Рядом остановились Куля и его сын: подросток лет двенадцати - такой же высокий, такой же полный - точная копия отца в детстве.
Страшный Куля заботливо поправил сыну шапку, вытащил из кармана носовой платок, размером с небольшую скатерть (неужели они еще у кого-то есть?), заставил хорошенько высморкаться и подтолкнул к воротам.
"Папка, я буду скучать без тебя! Ты уж не опаздывай!" - мальчик обнял отца. - "Иди уже, супермен! Постараюсь вовремя забрать сегодня. Я тебя люблю!" - Куля махнул сыну, снова вернул на лицо прежнее устрашающее выражение и зашагал по своим делам...