Я был папой прекрасного ребёнка, воспитывал, учил читать и писать, проводил много времени с ним и любил, как родного. Счастье отцовства продлилось недолго, ведь дети не виноваты в том, что родители не находят компромиссов и расходятся.
Мы с Юлей познакомились на одной из вечеринок, устроенной моими друзьями. Товарищ приехал из-за границы и решил отметить возвращение домой с самыми близкими людьми. Именно он в этот вечер он представил меня своей сестре. Девушка была умной и красивой, лёгкой в общении и понимающей с полуслова. Спустя время я осознал, что уже не участвую в беседе с парнями, а провожу вечер лишь в её компании. Предложил проводить её домой, но она отказалась, сказав, что окружающие не поймут.
Оказывается, моя новоиспечённая знакомая недавно подала документы на развод и переживала все тяготы бракоразводного процесса, воспитывая в одиночестве маленького сына. Я не сдавался, проявлял знаки внимания: звонил, встречал с работы, пытался завоевать её сердце. Множество раз предпринимал попытки пригласить её к себе в гости, но Юля ни в какую не соглашалась. Груз предыдущих отношений нависал над нею, как чёрная туча. Однажды я приготовил ужин при свечах, смог уговорить избранницу посетить мой дом. С этого момента мы стали неразлучны, но долго скрывали отношения от знакомых и родственников.
В каждом разговоре о совместном проживании возникал страх открыться ребёнку, ведь в случае расставания он может пострадать. Мы решили попробовать пожить в гражданском браке, накопить на собственное жильё. Через неделю Саша начал называть меня папой, причём без малейших принуждений с чьей-либо стороны. Малыш сам принял такое решение, и это было очень неожиданно, но довольно приятно. Я ни на миг не показал мальчишке, что он мне неродной, относясь к нему, как к собственному сыну.
Купив дом, мы столкнулись с банальными бытовыми проблемами, недопониманием и недосказанностью. Я ежедневно настаивал на том, что нужно узаконить отношения и в будущем обзавестись дочерью. Но Юля смотрела на вещи по-другому, боялась очередной ответственности, не хотела вновь переживать подобное. Она считала, что если не выходить замуж официально, то и в случае расставания не придётся делить имущество, посещать изнуряющие судебные заседания. О рождении ещё одного ребёнка даже слышать ничего не хотела, была убеждена, что женщина рожает для себя и боялась в итоге остаться одна с двумя детьми.
Каждый раз я убеждал себя, что мы с этим справимся, она передумает, примет моё предложение, мы станем настоящей семьёй. Но нехватка финансов и постоянные скандалы на этой почве дали о себе знать. Любые налаживания конфликтных ситуаций заканчивались провалом. Мы не смогли прийти к общему мнению и решили разойтись, чтобы не причинять никому боль. Самым тяжёлым было объяснить Сашке, почему он только вновь обрёл отца и вынужден опять с ним попрощаться. Когда я собирал вещи, мальчик умолял меня остаться, проговаривая сквозь слёзы: «Папа, не уходи!». Но я ничего не мог поделать, ведь по факту я всего лишь отчим…
После такого болезненного разрыва я длительное время не мог ни с кем начать отношения, постоянно прокручивая слова мальчишки перед расставанием. Я пытался добиться встречи с ребёнком, до сих пор считая его своим сыном, но его мать не позволила, пытаясь оградить от очередной травмы. Убеждала, что вскоре я найду достойную женщину и смогу завести с ней детей, а Саша вновь будет чувствовать себя ненужным, и это навредит его психике ещё больше.
Я отступил, ведь благополучие мальчика нужно ставить на первый план, если я действительно был ему настоящим, любящим отцом!