Если хотите перечитать начало и окунуться в эту... чудесную ауру снова - вам сюда
Затянувшуюся паузу подобно пиле-болгарке внезапно разрезала телефонная трель. Смартфон, насколько Лера помнила, прятался в кармане халатика. Позабыв про все – что мокрая, голая, со спутанными волосами, что не одна в номере, Лера ринулась в дверной проем за телефоном, едва не сбив с ног притаившегося за дверью массажиста.
Звонил Стас:
- Привет, пичуга! Как там твои курортные дела? Завела себе кого-нибудь?
- Мало того, что ты меня выдергиваешь из душа своими звонками, так еще и остришь хуже некуда, - стараясь изо всех сил сохранить в душе спокойствие, а в голосе невозмутимость, парировала Лера его выпад. – Принимаю электросон, массаж, механотерапию. Посещаю добросовестно, как обещала.
- Массажист, надеюсь, мужского пола? – строго поинтересовалась трубка. – Как он из себя? Симпатичный?
- Это вряд ли… Но, - она скосила взгляд на Квазимодо, который продолжал то же, что и в своем кабинете часом ранее, только на этот раз с помощью махрового полотенца. - Свое дело знает… Хотя… Ростом не вышел.
- Рост в массаже не главное, главное руки, - методично развивал свою мысль Стас на том конце провода. – Правда, если пациент особо тучный попадется… Придется попотеть.
- Мой вес ты знаешь, я под категорию тучных не попадаю.
Тут она поймала себя на том, что благодаря стараниям Квазимодо ее тело стало почти сухим. Чтобы ему было удобней ее вытирать, она даже переложила трубку смартфона из одной руки в другую. С головы, правда, еще немного капало.
– Это смотря как кормить, - не унимался муж. – Можешь и ты набрать пяток килограммов за две-то недели… Вдруг при встрече не узнаю?! Кстати, как там кухня? Может, и мне стоит взять путевочку.
Она никогда не любила вытираться, тем более – сушить волосы. Каким бы не было полотенце нежным, процесс высушивания тела не шел ни в какое сравнение с самой водной процедурой. Теперь же руки массажиста творили с ней чудеса – даже в детстве мама не была с ней такой нежной и ласковой, как он сейчас.
- Боюсь, мужчинам еды в ужин не хватает, - признала она, чувствуя, как сильные руки усаживают ее на кровать, накидывают на плечи халатик. – А мне в самый раз. Для особо ненасытных есть магазин – можно прикупить… пару беляшиков. Если что.
Откуда в руках Квазимодо появился ее электрофен, к тому же включенный в розетку – она подумать не успела. В следующую секунду он нажал на кнопку, схватил со столика массажную расческу и…
- Что за звуки там у тебя? – услышала она в трубке.
- Это я голову сушу, - пролепетала Лера, испуганно взглянув на того, кто справлялся с ее волосами не хуже опытного парикмахера. – Я же сказала, ты меня из душа вытащил.
- Ни фига себе… - удивление мужа передалось ей, она мигом представила, как правая его бровь ныряет под левую, а в углах глаз проступают «гусиные лапки». - Я бы не смог одновременно голову сушить и по телефону разговаривать. Тебе там никто случайно не помогает?
По идее она должна была растеряться и сконфузиться, но, к своему удивлению, выпалила тоном, не допускающим возражений:
- Ты просто никогда свой… жидкий ершик феном не сушил, не придумывай! Поэтому и представить не можешь. На самом деле ничего сложного в этой… манипуляции нет.
Сказав это, она облегченно выдохнула, разглядев перед глазами большой палец Квазимодо, дескать, молодец, так держать. Возможно, это он телепатировал в ее мозг, перехватив на короткое время управление речевым аппаратом. Выручил, короче.
- Тогда понятно, - раздалось в трубке, - ладно, сушись…
- У тебя там как дела? – взяла она инициативу в свои руки, почувствовав, что массажисту можно доверять, что перед мужем он ее ни при каких обстоятельствах не «засветит». – Один или с кем-то? С голоду еще не окочурился? Котлеты с макаронами, что я оставляла, должны закончиться.
- Нет, не окочурился, купил пельменей и сварил. И, разумеется, один… Чтобы кормить еще кого-то – у меня таланта не хватит. Ладно, оздоравливайся там, не скучай.
Когда трубка очутилась в кармане халата и смолк, наконец, электрофен, Лера поймала себя на том, что испытывает непередаваемое чувство комфорта: от высушенных волос, сухого тела, аккуратно надетого и даже подпоясанного халатика. Когда Квазимодо все успел? И почти незаметно… Вроде, прошло всего-ничего после душа. Каких-то несколько минут.
- Как вам это удается? – не удержавшись, искренне всплеснула она руками. – Ненавязчиво так, как бы само собой, словно сто лет знакомы. Я вас впервые увидела час назад, а кажется, что…
- Мы и так знакомы, - массажист как бы невзначай подхватил ее взлетевшую кисть, опустившись перед ней на одно колено, взглянул в глаза. – Только в другой жизни… За много-много лет до этого. Тогда я был красавцем, статным, стройным, не то, что сейчас. Это меня ведьма заколдовала. Вы меня не помните?
Лера почувствовала, как через кисть в нее переливается от него какая-то энергия, что-то движется по сосудам – не знакомое ранее, вообще, не известное науке. Внутри нее все переворачивалось с ног на голову, перестраивалось, становилось другим.
И вот уже назвать его губы сосисками у нее не поворачивается язык, нос утратил сходство с картофелиной – вполне себе… человеческий… А глаза… Она еще не видела таких – волнующих, смотрящих вглубь, завораживающих…
Под их взглядом ей показалось, что она распадается на мелкие кусочки: и в мыслях, и наяву.
И воедино уже не собрать. Никогда.
Лера не придумала ничего другого, как поинтересоваться:
- Как вас зовут?
- Олег. И можно на «ты».
Его лицо было так близко, что последнее «ты» Квазимодо вложил прямо ей в губы, она, кажется, даже почувствовала угловатость букв.
- Ты дверь… хорошо закрыл, Олег? – поинтересовалась она, кое-как сдерживая дыхание, когда он решил сделать первую паузу.
- На защелку.
- Твои пациенты тебя искать не станут?
- А, наплевать на них… Может, продолжим?
Словно в хай-дайвинге, они вдвоем сорвались со скалы и полетели вниз. Ощущение свободного падения вначале вызвало небольшой приступ дурноты, но потом все растворилось, ушло куда-то, оставив только в животе неповторимое чувство невесомости.
* * * *
- Ты синестетик, подруга! – диагностировала без труда Богдана, едва Лера закончила свой эмоциональный рассказ. – Орган-мишень у тебя – кожа. Ты уязвима через нее. И оранжевый цвет, в который все окрашивается – это кожный вектор. Все красочно и ясно, как июльский закат на Гавайях.
- Почему это не может быть… любовь? – растерялась Лера.
Они сидели в машине возле кафедры, куда Богдана ее подбросила после утренних процедур в санатории. До первого занятия с группой оставалось несколько минут.
- Я тебя умоляю! – покачав головой, подруга приложила ладонь к ее лбу. – Ты не заболела? Кака така любофф??? Олежку Татаринцева я знаю наизусть, как свой менструальный цикл. Запомни простую вещь - пока он к тебе прикасается, ты у него в плену, тебе будет казаться, что ты летаешь… Можешь при этом ощущать черт знает что, видеть черт знает что, слышать черт знает что… Это уж как у тебя нервная система настроена. Он умеет прикасаться, запомни! Ты сама сказала, что массаж принимаешь первый раз в жизни, а муж тебе его никогда не делал. То есть, ты беззащитна перед ним.
Лере вдруг захотелось вцепиться в прическу подруги, каким-то неведомым образом вытащить ее из машины и волочить по асфальту туда-сюда. Но потом она подумала, что так точно опоздает на работу.
- Тебя послушать, так любви вообще не бывает на свете. Одни рефлексы и тестостерон с эстрогенами…
- Почему? Бывает, еще как! Только вкладывать в нее надо немного другой смысл. Под ней подразумевается реальная химия. Человек вспоминает любимое имя – и его охватывает страсть, чувствует прикосновение волос, и внутри поднимается желание. Четко, как дважды два.
- Как раз мой случай и доказывает, что некрасивого можно тоже любить. Не знаю только, как Стасу об этом сказать…
- Что?! – Богдана выразительно покрутила пальцем у виска. – Я тебе скажу! Ты что, вообще, того??? Татаринцев знает, как открывается твой замочек, он к тебе ключик подобрал. Не более! Ты, как женщина абсолютно свободная, должна для себя решить – нужно тебе это или нет. Зачем менять жизнь так радикально? Не проще ли впрыснуть в нее, как в вену, новые эмоции? Но это решать тебе, подруга!
В смешанных чувствах, не чувствуя под собой ног, Лера вышла из машины и направилась в сторону кафедры.