Татьяна Карпова, доктор искусствоведения, Государственная Третьяковская галерея:
В этой картине мы встречаем портретные лица, образу Христа он придал черты Александра Герцена, который был его любимым писателем с юности. А в образе Петра он запечатлел себя. Причём интересно, что тогда Ге был ещё достаточно молодым художником, и он как бы прозревает свои будущие черты в старости, изображая апостола Петра со своими чертами.
Очень интересно трактует Ге образ Иуды в этой картине. Для Ге Иуда интересная мощная личность со своей позицией, который считает в какой-то момент, что Христос ведёт его народ к гибели. И решает остановить Христа. Но делает это вот в такой форме, форме предательства. И мы не сразу понимаем, где здесь Иуда. Потом замечаем этот тёмный силуэт, который заслоняет собой свет, источник света. Этот свет истины, добра, которым является Иисус Христос для Ге. И вот Иуда здесь его фигура она как будто выкроена из мрака, такой странный, непонятный чёрный силуэт, удаляющийся с тайной вечери. И к которому обращены возмущённые, испуганные взгляды апостола Петра и апостола Иоанна. А в образе Христа он изобразил Герцена, не то что изобразил, но мы можем увидеть некие отзвуки черт Герцена в «Тайной вечере». И Ге использовал фотографические портреты Герцена, когда работал над этой картиной. Потому что Герцен, который уже живёт в Италии, и там в Лондоне, в Италии, создаёт свою подпольную типографию, издаёт «Колокол». Был таким духовным учителем для Ге и его поколения. И поэтому неслучайно он изобразил Христа с чертами Герцена. И в будущем Ге будет использовать и черты Льва Николаевича Толстого в своих картинах страстного цикла. Так что это желание измерить, сопоставить исторический персонаж, библейский персонаж с конкретным историческим лицом, это было важно для Ге. То есть, обрести некую такую опору. Чтобы исторические герои или вот евангельский герой не был исключительно умозрительным, а опирался на некую реальность и на некий идеал, который существует вот в этой современности, в которой художник работает.
И вот эта картина, она вознесла его сразу на такой олимп художественной жизни и общественного интереса. На неё откликнулись очень многие. Об этой картине писал и Салтыков-Щедрин, о ней писал Фёдор Михайлович Достоевский. Но отклики были действительно разные и многих отталкивал реализм этой картины. И некоторые писали, что это не Христос, и его ученики, а это пирушка самых обыкновенных людей. Но вот этот новаторский дух этой картины тем не менее был увиден очень многими и привлёк к этой картине общественное внимание. (Из интервью для документального фильма из цикла "Передвижники", "Россия - Культура")
Подробнее о Николае Ге и передвижниках читайте в книге:
"Передвижники. Художники-передвижники и самые важные картины конца XIX - начала XX века"