А Евдокия догадалась. Но промолчала. То, что возлюбленный Зои – сын портнихи она узнала случайно еще до болезни. А когда Зоя изъявила желание постичь швейное мастерство, Евдокия Степановна не стала сопротивляться. Единственное, ей было не понятно, знала ли Зоя о родстве пани Анны и Янека. Хотя Евдокия быстро отмела эту мысль. Поняла, что если бы знала, то побежала бы туда намного раньше. Но Зоя молча страдала и сидела дома.
Отпуская девушку к пани Анне, мачеха рисковала. Она, конечно, часто напоминала дочке о правилах хорошего тона, о целомудрии. Но домашняя обстановка могла сыграть злую шутку. Когда Зоя украдкой встречалась с Янеком на улице, Евдокии было спокойнее. А в доме портнихи всё располагало к более тесным отношениям. Там тихо, романтично, хорошая обстановка.
И Евдокия молилась о том, чтобы Господь наставил девушку на путь истинный и не позволил совершить грех.
То, что пани Анна сама проводила Зою и извинилась, Евдокию слегка шокировало. Достаточно было вспомнить первую встречу с портнихой, её надменность и нежелание говорить по-русски. Евдокия хорошо запомнила Анну, но она почему-то до сих пор вызывала неприязнь. Даже сегодняшний короткий разговор держал Евдокию в напряжении.
Весь город гудел о том, что портниха настолько своенравна, что даже не произносит русских слов. А сегодня пани Анна выдала весь свой словарный запас русской речи.
Может слухи, может личная встреча так повлияла на Евдокию, но она поняла, что вот так доверять человеку не стоит.
«Конечно, - думала Евдокия, - у пани Анны свой интерес в том, чтобы её сыну было хорошо».
Но как хотелось не думать о плохом!
То, что Григорий Филиппович не передумает, Евдокия поняла давно. Но бороться за Зоино счастье очень хотелось. Даже из-за того, что сама Евдокия безответно любила, и желала, чтобы ни у кого не было таких односторонних отношений.
С исчезновением Макара она стала ещё больше хотеть помочь. Но идей в голове не было. Помимо любовных страданий Зои, её интересовало и собственное здоровье. А оно не улучшалось. Ноги по-прежнему имели нестабильную чувствительность. Если раньше можно было привстать и читать сидя, то сейчас начиная с положения полулёжа было уже некомфортно. Приходилось через силу терпеть и садиться. Но такие вольности давались всё хуже и хуже, поэтому теперь удобно и без боли можно было только лежать.
То, что завтра доктор скажет, что эффекта от лечения нет, и придётся теперь всегда вот так лежать, Евдокия ещё не знала.
Она глядела на Зою и понимала, что встреча состоялась. Уж больно счастливые и мечтательные были её глаза. То, что Зоя не поделилась своей радостью, Евдокию не смутило. «А чего ещё можно было ожидать? Я ведь сама отталкивала детей от себя. Всё думала, что вот-вот и свои появятся, но годы шли, а вместе с ними закрывали двери несбывшиеся надежды», - размышляла Евдокия.
Но счастливые глаза Зои именно сейчас не давали ей покоя. А с другой стороны тревожило и то, что Григорий уже второй раз не пришёл на ночь домой. В сердце закрадывались разные сомнения, Евдокия их гнала, но вновь и вновь возвращалась к ним.
***
Зоя лежала как мышка. Боялась пошевелиться. Она закрыла глаза и представила себе сегодняшнюю встречу с Янеком. Пыталась вспомнить всё до каждой секундочки.
Думала о том, как неожиданно всё получилось. Удивлялась который раз тому, что пани Анна вообще сильно изменилась и даже рассказала о своей любви, точнее намекнула на неё. В существовании храбреца, растопившего обледенелое польское сердце, Зоя не сомневалась.
«Но кто он?» - хотя задав себе несколько раз этот вопрос, Зоя поняла, что ей всё равно, кто осчастливил пани Анну, главное, чтобы она была не против Зои. Вообще то, что неожиданно пани Анна оказалась матерью Янека, Зою ввело в замешательство. До сих пор было стыдно перед Янеком за свой длинный язык, но Зоя намеревалась исправить всё.
Не смотря на то, что всё складывалось более-менее благополучно, в сердце была некая тревога. В первую очередь из-за того, что Евдокия Степановна запретила завтра идти на урок к портнихе. Во-вторых, Зою смущало и то, что проведя целый день в поцелуях и объятьях, она не поделилась с Янеком самым главным – новостью о предательстве Таисии.
Зоя думала, что до утра будет вспоминать, решать, раздумывать, но сон охватил её. Всю ночь снилось, как Зоя пыталась войти в воду, а Катерина, своей могучей рукой тащила её на берег. А когда Зоя дошла до середины реки, то рука Катерины стала такой длинной, что всё равно достала до Зоиного платья. Причём во сне Зоя была в платье, которое порвал Янек. Проснувшись утром, Зоя не сразу сообразила, где находится, оглядывалась по сторонам, искала вездесущую руку Катерины, а потом опомнилась.
В надежде на то, что мачеха сжалится и отпустит, Зоя, встав с кровати, начала сразу выполнять домашние дела. Евдокия Степановна позвала её, девушка подошла.
- Присядь, - кивнула Евдокия.
- Зоя, я сразу тебе говорю, чтобы не было обид. Как бы рьяно ты сейчас не работала, сегодня не будет никаких свиданий.
Евдокия кашлянула, поняв, что хотела сказать что-то другое.
«Ну что вырвалось, то вырвалось, - сокрушилась она про себя. – Тем лучше, быстрее всё разрешится».
А Зоя покраснела. Опустила глаза.
Мачеха взяла её за руки.
- Пойми, дочка, - начала она. – Тебя сейчас зовут как собачку. Куть-куть, и ты побежала. Каким бы хорошим не был твой Янек, какой бы обходительной не была пани Анна, не позволяй им управлять тобой. Зоя, любовь любовью, но нужно хотя бы немного себя уважать. Ты сейчас напролом будешь туда бегать. А что потом? Я верю в твою чистую любовь, во взаимность, которая между вами. Но ты, Зоя, не заигрывайся! Пани Анна может измениться в любой момент. Будь готова и к такому, так как после лести, которую принимаешь за блаженство, погано становится на душе.
Зоя кивнула, дав понять мачехе, что согласна со всеми её выводами.
Такой сложный разговор после утреннего пробуждения никак сейчас не вязался с её романтическими вчерашними воспоминаниями.
Неожиданно в комнату вошёл отец. Он хмуро глянул на жену и дочь, кивнул приветственно.
Зоя подумала, что очень странно видеть отца в утренние часы, ведь утро – это самое занятое для него время.
Григорий Филиппович быстро собрал личные вещи в сумку и вышел. Евдокия только вскрикнула и застыла с выражением глаз, полных недоумения и непонимания. Она повернулась на бок и затряслась.
Зоя пыталась её успокоить, искренне не понимая, что всё-таки произошло.
Продолжение здесь
Почитать другие мои рассказы можно здесь