Сегодня я расскажу не о гимне французского народа, а о сотнике лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка, Николае Павловиче Воронине. Должен заметить, что этот полк, вопреки обще-гвардейским правилам, комплектовался офицерами из всех военных училищ, начиная от Пажеского корпуса и кончая юнкерами из Новочеркасского казачьего училища. В отличие от Атаманцев, в данном полку служили, кроме природных донцов, так же и представители старой российской аристократии, как князья Трубецкие, графы Орловы-Денисовы и другие.
Таким образом, из тихого Новочеркасска хорунжий Воронин окунулся по уши в придворный блеск императорской гвардии. Надев алый мундир, заломив набекрень платовский кивер и громыхая саблей, Николай Павлович покорял сердца холодных северянок пылом своей безудержной казачьей натуры. Таким образом дослужился он до звания сотника.
Накануне Первой мировой войны, перепуганные военной мощью Германской Империи, французы, обратили свои взоры на верную русскую союзницу, в надежде защитить от немцем Париж грудью русского солдата. Просвещенный запад привык выезжать повсюду на широкой спине «белого медведя», а высоко коммерческая Англия нажила даже на подобном предприятии солидные капиталы, сражаясь с Наполеоном до последней капли крови русского мужика в 1812 году.
Итак, летом 1914 года военный флот прекрасной Франции доставил в С.-Петербург мастистого президента союзной республики, господина Пуанкарэ. Крейсера Императорского флота окутались дымом и салютовали на рейде высокому гостю, а столичная высокообразованная интеллигенция, захлебывалась от счастья и наслаждалась звуками дорогой ее сердцу марсельезы. Президента и его пышную свиту принимали в Зимнем Дворце и кормили икрой на высочайших обедах, офицеров французской эскадры развлекала российская гвардия, знакомя их с кулебяками и сотней всевозможных водок, настоек и спотыкачей на обедах в полковых собраниях, а скромных гостей-матросов, гулявших по Петербургу с красными помпонами на фуражках, приняли в свои объятия столичные граждане и курсистки со студентами. Даже красавицы из популярного публичного дома «Вилла Роде» расточали бесплатно ласки приезжим гостям и французы веселились на славу, расхваливая на всех перекрестках таинственную «ам слав».
Красные помпоны ходили день и ночь толпами по улицам столицы вперемежку с рабочими и студентами под несмолкаемые звуки бравурной Марсельезы. Веселью и счастью передовой интеллигенции не было конца. В один из подобных ликующих дней, сотник Воронин возвращался со взводом из караула. Позавчера он здорово проигрался в карты и, надвинув на глаза алую фуражку, сумрачно размышлял о плачевном состоянии своих финансов. Французские гости мало радовали сердце молодого офицера. Проезжая по Английской Набережной, он, вдруг, услышал какой-то странный шум, музыку и крики. Из-за угла на набережную вышла толпа народа и Воронин собственными ушами ясно услышал мотив Марсельезы.
«Фу, ты, дьявольщина какая, это что еще за революция ?» — подумал выведенный из раздумья сотник и, подав команду, повел в атаку на толпу своих лейб-казаков, разогнав в единый миг нагайками дружественную союзную процессию. Многие французские матросы и русские студенты, возвращаясь в этот день по домам, ощущали на спинах неприятное впечатление от прикосновения казачьих нагаек. После этого случая, французам перестал нравиться грубый «ам слав» и они предпочитали пить русскую водку на своих кораблях, воздерживаясь от неприятных прогулок по городу.
Разогнав «революционную» толпу, Воронин, как ни в чем не бывало, вернулся с победоносным видом в полк и гордо доложил о случившемся своему сотенному командиру. Удивлению его не было границ, когда он увидел возмущенное лицо есаула Оприца, а генерал Орлов вместо ожидаемой благодарности, отправил его на трое суток под арест. Тотчас же командир полка облачился в полную парадную форму и, блистая орденами, отправился во дворец принести личное извинение президенту французской республики за столь неприятный инцидент.
Но зато в полковом собрании по прошествии трех дней было выпито много шампанского в честь сотника Воронина, напомнившего вторично французам после Лейпцигского сражения об удали славного лейб-гвардии Казачьего полка. С тех пор Николай Павлович не мог без возмущения смотреть на матросов и не переносил звуков французского национального гимна, их Марсельезы.
Дальнейшая судьба нашего героя следующая - в составе своего полка участвовал в Первой мировой войне, в Гражданской войне. Дослужился до звания войскового старшины (получил это звание в октябре 1920 года, буквально незадолго до эвакуации из Крыма). Был на о. Лемнос, потом на Балканах и с 1938 года - во Франции. В годы Второй мировой войны воевал в частях Казачьего стана, дослужился до генерал-майора, а 19 мая 1946 года вместе с другими казаками и офицерами Казачьего стана был выдан англичанами в Лиенце советским войскам. Получил 10 лет лагерей, скончался в лагере в 1953 году.
Спасибо, что дочитали до конца.
Если Вам понравился материал - обязательно подписывайтесь на наш канал и, пожалуйста, не забудьте поставить ЛАЙК!
Всего Вам доброго!