- Расскажи, как и когда ты впервые вызвал Патронуса?
- О, я хорошо помню этот момент (улыбается). Все началось на 5 курсе, когда я узнал, что Поттер научил этому своих дружков, и я тогда подумал, уоу, ну уж если даже Вислый (Рон Уизли – прим.ред.) сумел вызвать Патронуса, то я-то чего в стороне стою. И… в общем, у меня получилось. Я смог создать телесного Патронуса.
- И кем он оказался?
- Сначала это был хорек.
- Серьезно?
- Слушайте, вы заколебали, честное слово. Как будто больше нечего вспоминать, кроме как этот дурацкий случай с анти-Грюмом. Я был тогда на 4 курсе, столько лет уже прошло!
- Хорошо, хорошо, я молчу. Но ты сказал «сначала был хорек». Ты имеешь в виду то, что твой Патронус потом поменял свой облик?
- Знаешь, был период в моей жизни, когда я вообще не мог вызывать Патронуса. После событий, произошедших на Астрономической башне, когда я учился на 6 курсе, я понял, что внутри меня стало слишком темно и пусто, и я не могу найти ни одно светлое воспоминание, которое смогло бы меня вытянуть из этой тьмы. В общем, да. Я пытался как-то вызвать Патронуса, но у меня ничего не получилось. Я перебирал внутри себя воспоминания детства, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. Первый полет на метле, квиддич, ощущение свободы при взмахе палочкой… Ничего не срабатывало. Тогда я вспоминал наши совместные с Нарциссой поездки и то, как я дарил ей букеты цветов. И тогда из моей палочки появлялось серебристое облако заклинания, но и оно тут же исчезало через несколько минут, так и не приняв облик Патронуса. И я сдался, решил для себя, что свету больше нет места в моей жизни. А потом, после событий финальной битвы Второй магической войны, череды судов и заседаний, в тот день, когда Визенгамот оправдал меня и вернул мою палочку, я решил отправить матери Патронуса с сообщением, что я возвращаюсь домой. Я произнес заклинание без всякой надежды на результат. И к моему удивлению, из палочки появился телесный образ Патронуса. Только вместо привычного хорька передо мной расправил крылья огромный дракон.
- Невероятно!
- Так я понял, что Патронус может менять свой облик в зависимости от внутреннего состояния мага.
- Почему Визенгамот оправдал тебя?
- Вопрос с подвохом?(улыбается) Гарри Поттер свидетельствовать в пользу нашей семьи. Он сказал, что мы дважды спасли ему жизнь. Первый раз, когда я отказался «узнать» его в Малфой Мэноре, когда "золотое трио" поймали в лесу егеря, а второй раз, когда Нарцисса солгала Волдеморту в Запретном лес и сказала, что Гарри мёртв. Также Гарри сказал, что я опустил палочку перед Дамблдором на Астрономической башне, тем самым доказав, что не имею мотивов убивать его.
Еще Визенгамот проверил мою палочку с помощью Приори Инкантатем и убедился, что я не использовал непростительных заклинаний во время битвы за Хогвартс, это тоже было одним из смягчительных аргументов на суде.
- С кем из слизеринцев ты до сих пор общаешься?
- С Блейзом Забини и Теодором Ноттом.
- Странный выбор. Я что-то пропустила?
- Почти все.
- А если серьезно? Почему именно они?
- В них я уверен.
- Тогда расскажи о них.
- Блейз всегда может достать первоклассный алкоголь, а Тео много курит.
- Прекрасно.
- Ну, еще у Блейза есть талант мирить нас всех между собой, при этом сохраняя нейтралитет.
- Постой, я правильно услышала, что Нотт курит?
- Ну да, и что.
- Но это ведь маггловская привычка?
- О ужас, да? (деланно закатывает глаза)
- Смотрю, тебя перестали волновать вопросы сохранения неприкосновенности традиций чистокровных магов.
-Да мне все равно, если честно.
- А как же следование идеям отца?
- В гробу я видал эти идеи. Мне так надоело жить по чужой указке, жить чужой жизнью. Какая разница, что подумает обо мне этот мир, если он уже давно с потрохами сожрал все мои ожидания и надежды и выплюнул обратно, оставив мне лишь осколки былого счастья.
- Сильно сказано.
- Сильнее и не придумаешь.
- Ты не упомянул Пэнси Паркинсон.
- У меня сейчас нет никаких отношений с Пэнси, даже дружеских. Когда Малфои попали в опалу сначала во время режима Волдеморта, а потом в период судов Визенгамота, Паркинсон поставила меня в полный игнор. После того, как буря стихла, и моя семья вернулась к более ли менее спокойной (если так можно выразиться) жизни, Пэнси попыталась вернуть себе былое расположение, но, думаю, комментарии здесь излишни, и так понятно, что ни о каких отношениях теперь не может быть и речи.
- Еще говорят, что ты сильно задирал Гермиону Грейнджер во время учебы в Хогвартсе.
- Да, было дело, не спорю. Она меня постоянно раздражала своей вездесущей способностью появляться где надо и где не надо. Помню, как после первого курса в Хогвартсе отец мне все каникулы отравил за то, что «единственным, кто меня обошел по предметам, была какая-то простачка», и он совершенно не обращал внимания на то, что она, в принципе, всех на курсе обставила, ему даже было все равно, что мой факультет выиграл кубок, а на 5 курсе я стал старостой. А этот случай на втором курсе, когда она встряла с этой своей непревзойденной гриффиндорской честностью? Она и понятия не имела, каких трудов мне стоило попасть в команду по квиддичу, не имела ни малейшего представления, что я сначала заработал себе место в команде, и только потом отец подарил им метлы. Но нет, она благополучно встряла со своим зазнайским мнением, и после ее реплики все стали думать, что я купил себе место в команде. Конечно, она меня раздражала.
- Расскажи о событиях, которые происходили на 6 курсе.
- Это было жуткое время. Каждый раз, возвращаясь с занятий, я боялся, что в слизеринской спальне меня ждёт семейный филин с письмом, сообщающим, что они снова пытали Нарциссу из-за того, что я до сих пор не справился с заданием Волдеморта. Помню, как я возвращался в поместье, и он каждый раз спрашивал меня, как продвигается выполнение данной мне задачи. И каждый раз, узнавая, что Дамблдор до сих пор жив, Волдеморт направлял на меня палочку с Круциатусом. Порой я задавал себе вопрос, как так получилось, что я оказался один лицом к лицу с ситуацией, когда у меня совершенно не осталось выбора. Я отмотал события своей шестнадцатилетней жизни и осознал, что, по сути, я никогда не имел выбора. Вся моя жизнь была построена на том, чтобы лишить меня этой свободы выбора. Даже когда было распределение по факультетам, Шляпа ни на секунду не задержалась на мне, она даже не коснулась моей головы, незамедлительно отправив на Слизерин. Поттеру и то она предложила выбор между Гриффиндором и Слизерином, и даже этой выскочке Грейнджер – между Когтевраном и Гриффиндором.
- Почему ты решил отказаться следовать идеям Волдеморта?
- Мне было 17 лет, когда я понял, что больше не могу выносить выходки этого змееподобного фанатика, который ко всему прочему еще и был полукровкой, о чем почему-то забывали все эти напуганные до полусмерти «последователи» идеи чистокровного превосходства. Меня выводило из себя то, что моя мать, благородная аристократка, вынуждена терпеть в своем доме такое отношение к себе и мужу. Последней каплей стало то, что я узнал о планах Волдеморта заставить Нарциссу принять Черную метку. После этого начали происходить события, которые окончательно отрезали нам все пути отступления к прошлой жизни, и нам пришлось рискнуть. В Запретном лесу Нарцисса приняла решение помочь Поттеру выиграть войну. Поэтому она соврала Волдеморту. Да, отчасти она хотела, чтобы армия Волдеморта вошла в Хогвартс, потому что я все ещё оставался в замке, и она хотела меня там найти и спасти, но, я думаю, не менее страстно она хотела, чтобы весь этот ужас войны закончился, и Волдеморт исчез из нашей жизни.
- Ты сейчас живешь в поместье Малфоев?
- После всего, что там натворил Волдеморт, я думал, что никогда туда не вернусь. Нарцисса пыталась сделать это место более ... человечным, что ли. Она полностью изменила интерьер в главном зале, где проходили заседания Пожирателей Смерти, и где когда-то погибла Чарити Бербидж. Нарцисса будто хотела вытравить весь этот ужас, который, казалось, впитался в стены и пол поместья. Когда я впервые увидел холл после преображения, я его даже не узнал сначала. Новые обои, шторы, мебель, она даже паркет сменила. Но это не помогло, мы все равно не могли находиться в этом месте, и комната часто пустовала. И мы поняли, что пока не можем здесь оставаться, слишком еще свежи воспоминания былого. Я пытался купить небольшой дом, хотя бы на первое время после окончания войны, чтобы мы могли пожить в другом месте, пока все возвращается в свое привычное русло, но мои попытки были тщетны. Едва продавец узнавал, что в сделке участвует носитель фамилии Малфой, он тут же отказывал в сделке без всякий объяснений (хотя все и так было предельно ясно). Понятно, что после событий войны мало кто хотел сотрудничать с Малфоями. Но потом жизнь начала потихоньку налаживаться, а страшные события становиться воспоминаниями.
- А потом?
- А потом, во время одной из встреч, мы с Поттером пожали друг другу руку, и...круг замкнулся. Мы будто снова вернулись на первый курс, только на этот раз он все-таки пожал протянутую мной руку. И началась новая история.
