Начало: Проснулась от того, что под окнами кто-то ходит
Продолжение:
Спасаться самой или попробовать вытащить детей
Он мягко, точно в войлочных тапочках, опустился на пол, подошел к плите, отхлебнул остывшей кипяченой воды из носика зеленого металлического чайника. Несколько капель стекли по его подбородку, и он вытер их тыльной стороной ладони, при этом маленький осколок, прилипший к перчатке, поцарапал кожу на щеке. Пошла кровь. Темная кровь в темной комнате. Он не заметил.
Наверху кто-то полз по полу. Он поднял глаза, и губы его дрогнули в ласковой улыбке.
Он аккуратно поставил чайник обратно и только тогда пошел на веранду.
Если бы не эта заминка, сделанная, скорее всего, сознательно, Лиза, забывшая в панике не только, как двигаться, но и как дышать, не успела бы ни за что закрыть люк, но и оставила внизу Мусю.
-Мама, мама, быстрее, - пищала Муся. Мать точно изваяние застыла в проеме между мирами, и никак не реагировала на дочь, которая изо всех сил тормошила ее за щиколотку. – Мама, он здесь. Я слышу его. Пусти меня наверх!
Муся больше не плакала. Слезы услышит тот, кто вошел в дом. Взрослые не любят, когда дети плачут. Особенно чужие взрослые. Надо вести себя как хорошая девочка. И очень, очень тихо.
Стараясь не смотреть на дверь, ведущую в комнату, Муся продолжала тормошить мать, и лишь когда капли воды потекли по его подбородку, Лиза, которая так же чутко, как и дочь слышала, каждое движение воздуха внизу, угадывая происходящее там, подтянулась на руках, села на край люка, подняла с пола мальчика и отползла в сторону, уступая место Мусе.
Увидев, наконец, просвет впереди, Муся вскарабкалась наверх, стараясь не думать о том, что ее любой момент могут схватить за ногу и дернуть вниз.
Забравшись на второй этаж, она захлопнула крышку люка, успев заметить силуэт, проскользнувший из комнаты на веранду.
Он неодобрительно посмотрел на мокрый пол, запах от которого уже распространился по всей веранде, поморщился, переступил через ведро и взялся за перила.
-Муся! – Лиза, прижавшись к стене, раскачивала из стороны в сторону мальчика, от чего тот кряхтел и хныкал еще больше, и с ужасом смотрела на неуклюжие попытки Муси замотать щеколду проволокой. – Его это не остановит.
Муся снова безмолвно заплакала, услышав, как большое, намного крупнее, чем их с мамой тело, неповоротливо поднимается по узкой лестнице.
-А что делать? Делать что? – спросила Муся, которой все же удалось справиться с щеколдой. Но сколько она выдержит, неизвестно.
-Надо что-то тяжелое сверху поставить, - собралась, наконец, с мыслями Лиза, положила мальчика на голую пружинистую кровать. – Ящик с инструментами, доски – все, что угодно.
Идеально было бы, конечно, придвинуть комод из дедушкиной комнаты, но едва ли у Лизы с Мусей хватило бы сил даже просто сдвинуть его с места.
Второй этаж много лет оставался недостроенным. Сделать успели только комнату деда - отца Лизы - и после его смерти сюда редко кто поднимался.
Другая комната и балкон с хлипкой, плохо закрывающейся дверью, служили олицетворением упадка семейного благосостояния их семьи.
Сначала стройку второго этажа приостановили, потом заморозили, потом забыли. Наконец заколотили кое-как дыры в стене и то не все, назвав образовавшиеся карманы гардеробом, покидали инструменты (те, что не украли рабочие) и перестали сюда подниматься, чтобы лишний раз не расстраиваться. Здесь было холодно, если не сказать очень холодно. Зимой они замёрзли бы сразу, едва вышли из теплой комнаты с печкой. Сейчас мороз потихоньку забирал свое.
Все, что в силах были утащить, Лиза с Мусей поставили на люк. С той стороны все так же молча, головой пробивал себе путь наверх незваный гость.
Муся прижалась к печной трубе, сохранившей еще немного тепла после вечерней растопки. Надо согреть Никиту.
-Чего тебе надо! Отвечай, мерзавец! Нет у нас денег! Уходи! – кричала Лиза, скидывая на люк отцовские книги и черновики его диссертации. – У нас ничего нет.
Бум. Бум. Бум.
И не единого человеческого слова в ответ.
Поднять брата было Мусе не под силу. В свои шесть месяцев он весил половину худенькой Муси. Поэтому она его волоком притянула к трубе, положила поближе, укрыла тряпкой, до этого лежавшей на ящике с инструментами, который теперь сотрясался под ударами снизу.
-Что же делать? Урод! Гад!
-Мама, не зли его! – умоляюще шептала Муся.
-Нам тут долго не продержаться.
Взгляд Лизы упал на балкон. Если прыгнуть и не переломать себе ноги, то можно перелезть через колючий забор и укрыться в глубоком овраге, на краю которого стоял их дом. Летом овраг кишел гадюками. Но гадюки же вроде в спячку впадают зимой? Или нет.
Бум. Бум. Бууух.
-Мама, что ты делаешь?
Лиза напряглась, притянула к себе балконную дверь и опустила вниз тугую щеколду. Внутрь валилась поздняя осень, подталкиваемая ветром.
-Мама, холодно же!
Лиза оглянулась на дочь. Всем вместе им не уйти. А Муся… Она маленькая, сломает ногу или руку. Да и брата она не бросит.
-Я приведу помощь, слышишь, - прошептала Лиза, опираясь о перила балкона. – Чуть-чуть потерпите, и я приведу помощь.
-Мама, не бросай нас. Мама, ты вернешься?
Но Лиза не ответила. Она поспешила прыгнуть, пока не передумала.