Отрывок.
...Интересная информация начала поступать к Евсикову буквально уже вечером. Сначала он прочел на приемном устройстве отчет о субъекте, обедавшем в обществе Панклюева в ресторации «Метрополя». Тот оказался одним из командиров охранного отдела ДГС (Департамент государственного спокойствия) и персоной, занимавшейся личными делами генерала Гагарина. Затем, совсем уж поздно ночью, ему пришлось оторваться от губ Ривы и вновь выходить на связь со своими людьми. Он встал с постели и, нашарив в темноте противно пищавший коммуникатор, прочел сообщение. «Наружка» докладывала: «объект» взяли под охрану офицеры ДГС, как будто тот почувствовал начавшуюся за ним охоту, а так же и то, что после посещения ювелирного магазина на Плющихе, Панклюев заказал в «Астории» королевский номер и ужин на две персоны. Спустя полчаса в номер поднялась Великая княжна Ольга Александровна. Евгений посмотрел на Риву, чьё великолепное загорелое тело темнело на белой простыне, и подумал о том, что неплохо бы и ему подарить любимой какую-нибудь безделицу. Дав себе слово завтра же купить что-нибудь у Демидова, он вернулся в её объятия. Однако назавтра, да впрочем, и всю последующую неделю, Евсиков был целиком занят работой и ни на минуту не покидал своего кабинета в здании оперативного центра на Ленивке. Компьютеры и телефоны отдела «Ч» начав трещать с утра, более уже не останавливались, передавая в центр короткие сообщения агентуры.
Лишенный связи «Гром» господин Панклюев, был вынужден весь следующий день говорить и назначать встречи по общей линии, чем пользовались люди отдела «Ч» заранее устанавливая необходимую аппаратуру в упомянутых им местах. Однако, понимая, что это долго продолжаться не будет, Евсиков терзал экспертов технического отдела. И, наконец, спустя всего лишь десять часов, связь «Гром», надежная, современная система, разработанная в недрах Департамента Государственного Спокойствия, спасовала перед настойчивостью технарей отдела: они получили коды доступа к секретной базе данных. В течение трех дней и ночей выяснилось очень многое: генерал Гагарин имел пятнадцать процентов акций Русского хлебного союза и прикрывал его незаконные операции. Панклюев вел упорные переговоры с заместителем военного министра о продаже новейших истребителей в Африку и был очень близок к успеху. Здесь он выступал посредником для Хоггойве Махаба, известного противника французской экспансии на юге континента. Французы, верные союзники России, были бы очень не довольны появлением русских «грачей» в небе соседней Гамбии и, определенно, засыпали бы нотами министерство иностранных дел Российской Империи. О том, что дело двигалось к неприятной концовке, говорил и тот факт, что буквально на днях правительственный самолет Среднеафриканской республики привез для Алексея Васильевича жуткий деликатес – печень врагов черного правителя. Среди присутствующих на дегустации этого блюда присутствовали советник государя Колосов и министр Вляйвэ. Аудиозапись «банкета» в загородном особняке, полученная с помощью телефона того же Панклюева, приобщилась к делу. Шуша смог накопать в архивах сведения о ранней молодости Алексея Васильевича, которая пестрела эпизодами почти криминальной деятельности в Торжке и Саратове. Просмотрев полученный материал, Евгений понял, что с этим уже можно идти к «деду». Генерал-лейтенант Меркулов довольно стукнул папкой с докладом по столу и, сжав кулак, сказал:
—Вот они у нас где, голубчики! Евгений Петрович, прошу вас пока никуда не отлучаться и подождать меня, а я к Светлейшему. Возможно, последует новая вводная.
Светлейший, похоже, пришел в бешенство, когда прочитал доклад контрразведки. Вводная поступила немедленно: Гагарина, Вляйвэ и Колосова пока не трогать, но ключевую фигуру Панклюева надлежало тихо устранить. Ибо человек он был известный, богатый, в состоянии нанять для себя лучших из адвокатов, поэтому, для публичного суда совершенно неподходящий. Тем более что судить-то, как оказалось и не за что. Хотя все было глубоко аморально и грязно в отношении России, уголовно наказуемых преступлений Светлейший и «дед» так и не нашли. Однако, иметь у себя в родственниках такого мерзавца, Великий князь посчитал категорически неприемлемым и, приказал, в два дня закончить дело.
—Бабы – дуры! — имея ввиду племянницу, сказал Николай Павлович, — бирюльки да висюльки на уме. Пока он её не обрюхатил, нужно убрать негодяя немедленно, генерал. Пришлите ко мне Евгения Петровича для проработки дальнейшего плана.
Евгений, курящий в тиши приемной на Знаменке и предвкушавший тихий вечер с Ривой, был срочно вызван в канцелярию брата Императора.
Министра культуры Вляйвэ, розовощекого толстяка среднего возраста, пригласили к Великому князю Николаю Павловичу Романову под видом устроительства в Москве Толстовского праздника. За закрытыми дверями Николай Павлович, облаченный в парадный генеральский мундир, при орденах и аксельбантах, отхлестал министра по щекам белой перчаткой и пригрозил вечной ссылкой горемычному, в случае если тот станет запираться относительно взаимоотношений с Панклюевым. Трясущийся от страха человек изъявил полную готовность сотрудничать с майором Евсиковым, который тут же вышел из-за портьеры, разложил перед собой печатные страницы дела и взялся за допрос. Великий князь, гневно топорща усы, зло посматривал на Вляйвэ, вгоняя того в еще больший трепет. Человечек легко сдал планы Колосова и Гагарина поженить Панклюева с царевной Российской Империи Ольгой Александровной, а так же планы этой троицы на будущее: постепенно оттеснить от государя «старую гвардию», подмять под себя силовые структуры и активно и без помех заняться своим обогащением.
—Всё не нажрутся, свиньи!? — рявкнул Великий князь, с грохотом опрокидывая на пол тяжелый резной стул, и спросил, — а тебе, мерзавец, чего не хватало?
Вляйвэ замер от страха. За него ответил Евсиков:
—Господин министр нужен лишь, как средство для отмывания денег. Сколько покровитель искусств Алексей Васильевич Панклюев официально пожертвовал в этом году министерству? Затрудняетесь сказать? Тогда может быть, вспомните, сколько вы ему вернули? Я не думаю, что суммы очень отличаются, Николай Павлович. По нашим данным господин Вляйвэ состоит в известной связи с поэтом Печорским, личным поэтом господина Панклюева.
—Что? — рука Великого потянулась к кобуре.
—Он-то и привлек его к преступной деятельности. Любовь, это сильное чувство, — чуть заметно улыбнулся Евсиков.
—Ах, ты, мразь! — двинулся на белого как полотно Вляйвэ Светлейший князь, — да тебя же надо после этого каленым железом….
—Николай Павлович! — майор поднялся из-за стола, — железом мы ещё успеем! Господин Вляйвэ, конечно же, будет рад нам помочь, с тем, что бы наказание ни стало столь суровым. Так, сударь?
Пухлые щеки затряслись, выражая горячее желание искупить вину.
—Смотри у меня! — Великий князь грозно поднес к носу министра кулак, — одна ошибка и можешь заказывать себе гроб.
Но министр был до того напуган, что его сердце не выдержало и он рухнул прямо у двери, едва взявшись за ручку. Евгений склонился над ним и потрогал пульс. На немой вопрос Великого князя он отрицательно покачал головой.
—Жаль, что не отсидел своё, мерзавец! — буркнул Светлейший.
—Разрешите, Николай Павлович, я вызову своих людей убрать труп? — спросил Евсиков.
—Да, майор, вызывайте и надо бы пустить слух, будто он срочно уехал из города. Но пока суд да дело, давайте поговорим о наших планах. Садитесь...
https://www.chitalnya.ru/work/2925730/