Мужчина работал инженером в отделе на предприятии. Овдовел, когда ему было пятьдесят лет. Больше не женился.
Уход супруги произвел на него сильное впечатление. Ранил. Но он сумел со временем успокоиться. Жизнь потекла, как всегда, только уже в одиночестве.
Раньше ему готовила еду жена. Поэтому он ничего делать не умел. Только сварить пельмени или сделать яичницу. Это хорошо знала его взрослая дочь. Ей пришлось посещать его раз в неделю и готовить кастрюлю супа. Отец приходил на обед, разогревал – так до следующей кастрюли.
Когда суп заканчивался, он поджаривал колбасу и делал омлет. Иногда варил картошку с тушенкой.
Квартиру не мыл – всё делала дочь. Раз в неделю.
Он никуда не ходил. Одна дорога: работа и дом, дом и работа. Хобби не было. Никакого. И друзей тоже не было. Очень необщительный человек. Человек угла. Приходил с работы, включал телевизор. На журнальном столике разогретый ужин. До ночи смотрел передачи: выбирал политические шоу или спортивные соревнования. А еще читал газеты.
Политика его сильно волновала. Когда приходила дочь, то он громко рассуждал о деятельности того или другого политического деятеля. И каждого называл мошенником. Дочь советовала ему поберечь нервы. Но, вероятно, политика стала для него театральным представлением. Способом развлечения.
Затем вышел на пенсию. Теперь его «другом и рассказчиком» стал телевизор. Он смотрел его с утра до ночи, прерываясь на двухчасовую прогулку. Когда погода позволяла.
Одиночества не ощущал. Как будто его и не было. Днем немного времени тратилось на умывание, бритье, на какую-нибудь бытовую возню. Затем прогулка.
Завтрак, обед и ужин. Редкие разговоры с дочерью и надуманные политические волнения – все развлечения.
Мир сузился до размера комнаты.
Я уже говорил, что он не ощущал одиночества. Зато одиночество стало его ощущать. Оно проникло в него и вытолкало все, что было в его внутреннем мире. Как кукушонок других птенцов. Так, интерес к политике растаял. И мужчина переключился на передачи о животных и о природе: они не волнуют. Они просто приковывают к себе внимание, не заставляя голову работать. И она отвыкла работать. Память стала уходить. И чувства.
Дни рождения ушедших дорогих родственников и дни их ухода перестали его волновать. И он забыл, что они когда-то жили.
Теперь у него две заботы: покушать и сходить в туалет. Самые важные физиологические потребности.
Иногда приходит мистический ужас – ужас ухода. Иногда этот ужас сменяется страстным желанием уйти. Это в нем на короткие мгновения просыпается человек. А в остальное время – дожитие.
От мира закрываться нельзя. Тогда и он от тебя закроется.