Один из наиболее распространённых сначала советской, а затем и российской историографии заключается в том, что Сталин якобы так сильно боялся нападения Германии, что до последнего старался его отсрочить и поэтому не приводит войска приграничных округов в полную боевую готовность. Что в результате привело к катастрофическим последствиям начала войны.
Но так ли это на самом деле? Давайте разбираться. Есть альтернативная и интересная версия событий, которую можно рассмотреть как одну из возможных.
Суть в том, что причины неготовности к отражению германского вторжения заключались как в системных причинах низкой боеспособности и боеготовности Красной Армии, так и в том, что Сталин якобы готовился не обороне, а к нападению на Германию.
Еще 26 февраля 1940 года, когда Англия и Франция рассматривали возможность вступления в советско-финскую войну на стороне Финляндии, Балтийский флот получил директиву считать вероятными противниками не их, а коалицию в составе Германии, Италии, Венгрии и Финляндии. Сталин запланировал напасть на Германию сразу же после генерального наступления вермахта на Западе, поэтому войну с Финляндией нужно завершить досрочно, отказавшись от полного захвата страны. Что в принципе и удалось, и границу передвинули. Освободившиеся воинские подразделения срочно перебрасывались к западным границам, в том числе и авиация. Сталин рассчитывал на то, что вермахт застрянет на линии Мажено и это будет идеальный момент для удара. В тот момент 97 советским стрелковым и кавалерийским дивизиям и 17 танковым бригадам Гитлер мог противопоставить лишь 12 ослабленных пехотных дивизий. Однако этим планам не суждено было осуществиться. Немцы обошли линию Мажино и Франция пала еще до конца мая.
А это означало, что теперь противостоять Красной армии могли основные части вермахта, которые не были задействовали в боевых действиях во Франции. А это уже совсем другой расклад. Поэтому было сформировано 29 механизированных корпусов, в каждом из которых должно было быть более тысячи танков. Однако для такого большого количества корпусов не хватало ни опытных кадров, ни средств связи и средств тылового обеспечения, и мехкорпуса оказались плохо управляемыми и мало боеспособными.
Сталин якобы считал, что это Гитлер сам боится нападения СССР поэтому и концентрирует основные части вермахта на границе. В марте 1941 года был спешно подготовлен план стратегического развертывания на Западе, предусматривающий нанесение главного удара в Южной Польше. На нем первый заместитель начальника Генштаба генерал Николай Ватутин поставил свою резолюцию о то, что наступление должно начаться 12 июня 1941 года. Однако пропускная способность советских железных дорог была в 2,5 раза ниже немецких и сосредоточить войска к указанному сроку не успели.
Суть майского плана заключалась в том, чтобы «упредить противника и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие войск». 152 советские дивизии должны были разгромить 100 немецких дивизий на фронте Краков — Катовице. Однако на самом деле здесь Красной армии противостояла бы всего 31 дивизия, а во фланг ударила бы самая мощная германская группа армий «Центр» и это был бы неминуемый разгром и катастрофа.
К 1июля 1941 года к границам должны были выдвинуться все дивизии приграничных округов. Еще 20 июня Главный военный совет утвердил проект директивы о политработе в войсках, где подчеркивалось: «Каждый день и час возможно нападение империалистов на Советский Союз, которое мы должны быть готовы предупредить своими наступательными действиями». Что известно точно, так это то, что немецкие солдаты за 7 часов до нападения на СССР слышали от своих командиров: «Товарищи! Советский Союз намерен 18 июля напасть на наше Отечество. Благодаря фюреру и его мудрой дальновидной политике мы не будем дожидаться нападения, а сами перейдем в наступление». В действительности же дата 18 июля была всего лишь красивой выдумкой немецкой пропаганды. Гитлер не знал о подготовке советского нападения, так же как и Сталин ничего не знал о плане "Барбаросса".
На самом деле Гитлер подписал директиву о воплощении в жизнь плана "Барбаросса" еще 18 декабря 1940 года вскоре после того как неудачей завершился ноябрьский визит Молотова в Берлин. Там СССР было предложено присоединиться к Тройственному пакту Германии, Италии и Японии и получить в сферу своего влияния Индию и Иран. Уже после возвращения в Москву Молотова через германское посольство был передан ответ. Советский Союз назвал одним из главных условий присоединения Тройственному пакту признание за ним сферы влияния в Финляндии, Болгарии, Румынии и Турции. Ответом на это стал план "Барбаросса".
Мы никогда не узнаем было ли предложение Гитлера к Сталину о присоединении к Тройственному пакту серьезным или это был всего лишь очередной "пакт Молотова-Риббентропа". Так же мы не узнаем как отреагировал бы Гитлер, если Сталин принял его предложение. Отсрочил бы нападение на ССССР в 1941 году или все равно напал бы. Точно так же невозможно достоверно установить всерьез ли Сталин был готов присоединиться к союзу Германии, Италии и Японии, если бы Гитлер согласился бы на его условия. Или это соглашение стало бы отвлекающим маневром при нападении на Германию.
Одно известно точно: Германия напала на Советский Союз первой. А если бы и случилось чудо и СССР за 10 дней до начала немецкого наступления напал бы первым, то на результаты первых месяцев войны это никак не повлияло бы. Боевые действия быстро перенеслись бы на советскую территорию. Однако для всего мира это была бы уже совсем другая война. Это Германия отражала бы нападение СССР, а не наоборот.
Сталин был твердо уверен в том, что Красная армия превосходит вермахт по численности личного состава, что советских танков и самолетов гораздо больше, чем у противника и по качеству они не уступают немецким. Более того, он наивно полагал, что по боевой выучке красноармейцы и их командиры не уступят германским солдатам и офицерам. А вот это оказалось роковой ошибкой.
Адмирал Н. Г. Кузнецов писал в первом издании своих мемуаров «Накануне», вышедшем в 1966 году: «И. В. Сталин представлял боевую готовность наших Вооруженных Сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолетов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надежный отпор врагу. И был просто ошеломлен известием, что наши самолеты не успели подняться в воздух, а погибли прямо на аэродромах». Из последующих изданий цензоры убрали эти строчки, видимо побоявшись, что грамотный читатель посчитает, что раз Сталин преувеличивал численность советской армии, значит мог подумать и о нападении на Германию (Материал написан на основе отрывка из книги — Все мифы о Второй мировой. «Неизвестная война». Соколов Борис Вадимович).
Честно говоря, я допускаю, что Сталин действительно мог готовить превентивный удар по Германии, но попросту переоценил возможности Красной армии, а так же переоценил качество транспортной логистики в приграничных округах. Но одно дело готовить план нападения и совсем другое дело — отдать официальный приказ о наступлении. Понимал ли Сталин чем обернется для страны этот поступок? Этого мы не узнаем никогда. А что вы думаете по этому поводу? Боялся ли Сталин нападения Германии или это всего лишь миф?
Спасибо за внимание. С уважением, ваш Владимир Дроздовский!