Читать рассказ с начала - здесь
Это не было похоже на касание рук: словно нежным атласом или шелком обволокло вдруг все тело. Сперва - каждый пальчик на ногах, щиколотки… икры… Везде, без исключения. Потом шелк устремился вверх… Она так никогда не раскрывалась… Откуда у нее такая гибкость?! Как у балерины, ей-богу. Неведомые ранее беспомощность и безоружность обрушились подобно снежной лавине, увлекли, закружили, выключили…
Все тело стало чувствовать иначе - не так, как до этого…
Не так, как… всю предыдущую жизнь.
Исчезла кушетка, полотенце, мебель, ширма… остатки одежды на ней – все растворилось в этой музыке, в этих касаниях и скольжениях, укутываниях и зажимах, в этих растяжках. В этой настойчивости…
В этих надрывных вздохах и постанывании…
Неужели это ее стоны? Только со стороны.
Она что, отделилась от плоти? И это уже не ее тело?
Нет, кажется, ее, но… хозяйке не подчиняется, живет своей отдельной жизнью.
Все почему-то стало солнечно-оранжевым. Различные оттенки, полутона, сгустки окружали ее. То рассыпались на тысячи частиц, то снова объединялись и ослепляли. Она медленно плыла в оранжевой невесомости, ничуть не боясь упасть, сорваться.
Хотя ее всегда коробило, когда в откровенном разговоре кто-либо из знакомых или подруг по секрету признавался, что в постели просто «улетает». Она не верила – как это… Считала - просто «берут на понт». Не понимала.
Теперь же ей самой хотелось во все легкие закричать: «Я лечу-у-у-! Лечу-у-у! Мамочки!!!»
- Что это было? – прошептали сухие губы, когда чувство земного тяготения вернулось, и она осознала себя вспотевшей, обессилевшей, распластанной на кушетке. – Господи… Сколько времени прошло?
- Сеанс длился почти полчаса, - невозмутимо прозвучало издалека, из-за ширмы. – Можете одеваться, следующий сеанс завтра, в это же время. Я все записал в книжке.
Скользнув руками вниз, Лера почувствовала прилив жара и чуть не задохнулась от стыда:
- А где… где… ну… эти… они…
- В кармане халатика.
Та обыденность, с которой Квазимодо уточнил немыслимую пикантность, словно разряд импульсного тока, заставила Леру вздрогнуть, едва ли не подпрыгнуть.
Она подняла голову и огляделась.
И – ужаснулась еще больше: она лежала в другую сторону головой и… на спине. Как будто ее кто-то принес на руках не известно откуда, разложил на кушетке, расправил, разгладил, как тесто, и... смылся.
Или она сама так… перевернулась? Не может быть!
Кое-как села, дотянулась до висевшего на стуле халата. Обнаружив трусики в кармане, надевать не стала, быстро закуталась в махровую ткань и, схватив со стола санаторную книжку, не глядя в глаза массажиста, попрощалась и выскользнула из кабинета.
Бежать, бежать отсюда! Прочь! Сейчас же!
Если не убежит, то воспламенится. Вспыхнет, как сухой хворост в жаркий день от окурка. Бежать и… никогда с ним не встречаться! Никогда! В глаза не смотреть!
Какой стыд! Он ее видел в таком… состоянии. Она не переживет это еще раз! Ни за что!
- Ой, Валерия Аркадьевна, - в коридоре перед ней неожиданно выросла та самая студентка, которая не так давно на лекции задавала «неудобные» вопросы. – Вы тоже к Татаринцеву ходите на массаж? Надо же! Мы с вами друзья по несчастью.
Не раньше, не позже! Угораздило же!
- Желнина, если не ошибаюсь? – уточнила Лера, краснея и сжимая в кармане халата аксессуар, без которого еще утром не мыслила ни одно из своих перемещений в пространстве. Чтобы вот так – в кармане, а не на себе. А если халат случайно…? Мало ли! – Почему… по несчастью?
- Можно просто Инга, - улыбнулась по-заячьи студентка, закатив раскосые глаза и понизив голос до полушепота. – Потому что… вы сами видите… он не умеет делать массаж. Не обучен. Курица своими лапами – и то лучше протопчет ваш позвоночник, чем этот урод.
- Не знаю, - краснея еще больше, Лера начала подбирать слова, чтобы как-то отделаться от навязчивой собеседницы. – У меня пока не сложилось… И вообще, я спешу на следующую процедуру…
В раскосых глазах появился металлический блеск:
- А, по-моему, у вас как раз сложилось. И поверьте, пока не надо вам ни на какую процедуру. Лучше пропустить. – Мотнув короткой стрижкой, студентка неожиданно щелкнула пальцами перед самым ее носом. – Валерия Аркадьевна, с вами все в порядке?
- Что со мной может быть… не в порядке? – уточнила она, чувствуя, как паркет пытается ускользнуть у нее из-под ног.
- На вас лица нет.
- Где оно, по-вашему?
- Не знаю, - пожала плечами студентка, уступая ей дорогу. - В кабинете у Татаринцева, наверное, осталось.
Оказавшись в номере, плюхнулась ничком на кровать и, уткнувшись в подушку, лежала так какое-то время. Потом направилась в душ. Вскочив в широкую ванну, подставила разгоряченное лицо прохладным струям. Наконец-то!!!
Квазимодо чем-то ее намазал: она ощутила незнакомый аромат, схватила мочалку, выдавила на нее почти треть тюбика геля, вспенила и принялась растирать себя.
Что это было? Как такое возможно в принципе – чтобы полностью утратить контроль над собой. Ведь никогда ж раньше…
Он знал какие-то секретные точки, триггерные зоны. На них подействовал и… Лера поплыла, вернее – полетела.
Может, ей снится это все? На самом деле она продолжает лежать на процедуре электросна, а через электроды ей имплантируют совершенно иную реальность.
Бред! Что ей лезет в голову!
Убить Богдашку мало! Она ей все выскажет при встрече! Вот, удружила! Подсунула путевочку! Не было печали!
Струи барабанили по лицу, шее, плечам… Прокатывались приятным ознобом между лопаток – совсем как во время массажа. Лера с ужасом поймала себя на том, что не прочь повторить то, что недавно испытала.
Эти оранжевые полеты… На грани исступления…
Во сне или наяву?
Несмотря на шум воды, она уловила робкий стук в дверь, после которого последовал едва различимый щелчок. Быстро выключила воду, протянула руку за полотенцем, и тут отчетливо вспомнила, что полотенце так и осталось на кушетке в кабинете массажа.
Чем вытираться? Да, ситуация…
«А у него, значит, фамилия Татаринцев, ну-ну…» - внезапно всплыло в голове. С чего бы?
Влажная и растрепанная, она застыла, с замиранием сердца наблюдая, как в приоткрытую дверь ванной комнаты протискивается рука с ее полотенцем.
Рука Квазимодо… в смысле, Татаринцева.
- Валерия Аркадьевна, я извиняюсь, - донесся знакомый гнусавый голос. – Вы у меня забыли полотенце, вот, возьмите.
Она замерла, рассматривая его застывшую руку.
Зачем, спрашивается? Пауза затягивалась.
Почему-то вспомнились слова студентки про куриные лапы… Недалеко от истины. Ничего более отвратительного она в своей жизни не видела. Толстые короткие пальцы с обкусанными ногтями… Только вместо беляша в них сейчас ее полотенце. Как они могли несколько минут назад с ней вытворять такое?!... Осталось всего-то – протянуть руку и взять то, что он принес.
Что она медлит?
В проеме двери разглядела смятый халатик на кровати. Квазимодо его не мог не видеть. И что из этого? Ну, увидел, и ладно… Блин, почему она медлит?! Ей же дают полотенце!
«Бери, дура, и гони этого урода прочь из номера! Подальше чтоб держался от тебя! Или ты от него, неважно!»
- Вы устраиваете сквозняк, а я мокрая… Если я простужусь, то… Не смогу больше ходить… на процедуру.
Что она несет!!! Кто вместо нее это говорит? Чушь!