Читатель канала "Московские истории" Mark Eyma родился на Остоженке, в Доме под рюмкой, в семикомнатной семейной квартире. Но мажором все-таки не стал.
Я 1950 года рождения. Дед мой лечил кремлевских бонз - от Ленина до Брежнева. Умер в начале 1960-х. Отец уже просто врачевал в 4-м Управлении - специальном отделении, где лечили номенклатуру. Мать моя умерла, когда мне было года полтора.
Я жил в квартире отца и деда в том самом знаменитом «Доме под рюмкой» (Остоженка, 3). Бассейн «Москва» рядом, бегал туда с ранних лет, даже зимой. В семье за мной особо не смотрели.
Дом № 3 состоит из двух частей. Первую, четырехэтажную, проектировал автор московских «тучерезов» Эрнст Нирнзее в 1904 году, но внимание народа привлекла вторая — авторства Валентина Дубовского. Потому что на крыше натуральная рюмка. Хоть и перевернутая. Появилось сие воплощение архитектурной мысли на Остоженке в 1909 году. (Московские истории)
Комнат в квартире было семь. Но и народу много. Дед с женой, отец с новой женой, мы с братом, старшая сестра с мужем и моя няня. Иногда квартиру нашу посещали солидные и известные личности - артисты, писатели, люди из самых верхов. Дед, как опытный терапевт, консультировал их на дому. Вплоть до самой смерти в 96 лет сохранял здравый рассудок и сам себя обслуживал.
Семья наша на самом деле была простая. Без звёздных замашек. Так, например, я с 8 - 10 лет вместе с братом убирал и в комнате, и на кухне, ходил в магазин, стирал свои вещи. Моих дружков по школе всегда спокойно принимали в нашем жилище, кормили, угощали сладостями. Дед иногда выходил побеседовать, рассказать что-то интересное. Многие ребята и девочки из моего класса брали у нас книги. Кому-то из их семей помогали и по медицинской части. К моему отцу обращались с просьбами устроить в больницу, санаторий, получить приём у специалистов. Но сам я лет до 14 был в таком неведении! Чуть ли не ежедневно бывая в гостях у одного из приятелей, я даже не понимал, что он живёт в коммуналке! Искренне думал, что соседка на кухне - его бабушка. И был удивлён, когда узнал, что они вчетвером с больным отцом жили в одной комнате. Отец как-то помог им получить жилье.
Отдельно — о нянях. Мой отец 1893 года рождения, у него еще была бонна. У меня тоже присутствовали и няни, и репетиторы, и бог знает, кто ещё. Но вот одну я любил больше, чем родную бабушку. Она растила ещё моего старшего брата. Полностью неграмотная. В мои детские годы она уже просто жила в нашей квартире. За мной смотрели несколько других нянек, которые менялись, как перчатки. Уложить меня спать могла только Павлина Ивановна, накормить тоже. Умерла моя нянюшка в 90 лет, мне тогда было 12 лет. Вот тогда я впервые понял, что такое жизнь. Отказался от всех нянек. Категорически не позволял кому-то со мной заниматься. Даже суп сам себе наливал.
Я тогда перебрался на Ордынку к другим деду-бабушке, по матери. С 18 лет ушёл на съемную квартиру с другом. Работал, учился на вечернем. Мажором не стал. Чем горжусь. И сейчас, на склоне лет, вспоминаю свою Павлину.
Еще: "Дом под рюмкой", а вот про другую жизнь на Остоженке: "Мебель мы позаимствовали у египетского военного атташе - просто перекинули через забор".
Делитесь своими историями! Почта emka3@yandex.ru
