Пришла зима. На редкость, для этих мест, долгая и морозная. Море штормило и корабли приходили редко. Не имея возможности причалить, они оставались на якоре, вдали от берега. Разгрузка шла медленно, а шлюпки, подбрасываемые волнами, часто тонули, ветром их уносило в море. Припасы кончались, сарацины начали голодать. Не было корма для животных, не было еды для людей, не было дров, чтоб разжечь огонь и согреться. Сначала съели гибнуших от холода верблюдов, потом лошадей, когда и их не осталось, начали копать промерзший грунт в поисках корней, тщетно пытаясь утолить голод, жевали ремни, землю, иные глотали мелкие камни, чтоб хоть чем-то заполнить желудок, некоторые начали есть окоченевшие трупы умерших товарищей. От холода, голода и болезней ежедневно гибли сначала десятками, потом сотнями, а в особо холодные ночи иногда тысячами. Командиры нарушали приказ и отправляли отряды на поиски хоть какой-то пищи за вал. Они пропадали. Очень редко обратно приходили отдельные солдаты, обессиленные, израненые, перепуганные, с пустыми руками и не менее, чем перед отправкой, голодные. От рассказов, о страшной судьбе их отрядов, после встречи с болгарскими разъездами, волосы вставали дыбом, но беспощадный голод заставлял людей опять и опять уходить за вал... и больше не возвращаться.
Ромеи, осажденные в Константинополе, тоже страдали, но имея солидный запас воды, в городских цистернах, накопленный дождливой осенью, и возможность снабжения по морю, власти города успевали обеспечивать, хотя и по предельно экономным нормам, штатское население водой и едой. Морозная погода и возможность соблюдать гигиену, спасали город от эпидемий. Армию кормили, хотя и по урезанным, но вполне приличным пайкам и она сохраняла свою боеспособность. Дерзкие вылазки за стены дополнительно утежняли жизнь голодающих и мерзнуших сарацинов. Постоянные набеги болгарской легко вооруженной конницы из-вне тоже брали свою дань.
За зиму, от голода, холода, болезней и вражеских рук, погибло более половины сарацинской армии. С приходом весны, море успокоилось, снабжение улучшилось, корабли начали подвозить больше продовольствия, подкреплений, лошадей и верблюдов, а пережившие зиму сарацины, к началу лета постепенно окрепли. Конечно это была уже совсем не та армия, которая пришла под стены Константинополя прошлым летом, ни по количеству бойцов, ни по их качеству и боевому духу, но она все еще представляла грозную силу, способную взять город, если бы... Емир торопил но, Маслама понимал, что не справившись с опасностью в своем тылу, на штурм Константинополя идти безсмыслено и безразсудно. Но как воевать с отдельными конными отрядами, которые внезапно появлялись, наносили свой уколочный удар и быстро уходили? Единственным способом был поход на Болгарию и он начал его готовить. Выступив против Тервела, сарацин надеялся на решительную битву с основными силами болгар, битву в которой их разгромить и отогнать прочь. Подготовку к походу было невозможно скрыть, маленькие отряды легкой болгарской конницы продолжали свои молниеносные набеги, не только для того, чтоб обсыпать стрелами лагерь из-за вала, да и с башен городских стен, сарацинский стан просматривался.
Маслама был уже готов к выступлению, но Тервел его опередил. Ранним утром, легкая конница, напала на сарацинский стан. Всадников было необычно много, более тысячи. Преодолев вал они ворвались в стан и стали продвигаться вглубь. Пришедшие в себя, после краткого замешательства, сарацины быстро организовали оборону, остановили наступление, а когда на подмогу им пришла тяжелая коница и вовсе начали теснить врага обратно к валу. Болгары дрались яростно, но силы были неравны и они были вынуждены отступать обратно к валу, а когда их прижали и потом сбросили за него, наконец дрогнули и побежали назад. И тогда произошло то, чего Маслама не смог предвидить.