Выбирай, не раздумывай:
елка или сосна, шоколад или яблоко, дама или валет.
Ты не веришь, я знаю, но тайные ордена, ходят-ищут себе неофитов по всей земле —
собирателей сказок, мечтателей и шутов,
по заснеженным зимним дворам, на изнанке шва.
А за мной придут позже —
ведь я ещё не готов,
я пока ещё слишком реален для волшебства.
Каждый новый адепт —
он немного чудаковат,
он немного рассеян, растерян и не в себе.
Но такие порой и сияют, как сотни ватт.
Выбирай:
шоколад, мандаринку или щербет.
И тогда я начну:
далеко и уже давно по дороге спешил человек-разноцветный шарф.
По утрам он считал голубей, перед сном — слонов.
Шарф цеплялся за ветки и сильно ему мешал,
Город в честь наступления стужи менял наряд.
Снег летел, забивался за ворот, и рос сугроб.
Человек искал сказку для тёмного декабря, чтоб она была доброй,
и самой хорошей чтоб.
Мир совал ему в руки квитанции, каталог. "Поспешите, купите,
здесь лучшее, здесь цена".
Человеку хотелось внутри обрести тепло — и он шёл, вспоминая все сказки, какие знал. Деревянные сказки — смешной буратиний нос, большеротый Щелкунчик, мальчишеский вострый меч.
Человеку кричали: "Бери, что тебе дано.
Забывай навсегда птичьи крылья и птичью речь".
Может, мягкую сказку придумать —
перо и пух, одеяльную, чтобы укутаться с головой?
У виска покрутила толпа: "Ты совсем лопух? Впрочем, делай, что хочешь, но нас, извини, уволь".
Черно-белое в окнах кино, черно-белый мим. Выбирай:
шелестящий конёк или сталь ножа.
И стеклянные сказки разбились о твёрдый мир,
и железные сказки зубастая съела ржа.
Эту жалко мне стало откладывать на потом —я умею откладывать только визит к врачу.
На закате пришел человек в разноцветный дом,
сел на кухне, налил себе чаю, зажёг свечу.
И свеча была яркой и трепетной как маяк,
как весенний салют, как подарки на Рождество.
И тогда он подумал: "Так вот же она — моя
настоящая сказка — фитиль, стеарин и воск.
Моя сказка свечная и вечная, свет и тень.
Видишь, зайка от волка бежит по стене в кусты".
Человек, не бросай нас, пожалуйста, в темноте.
Мы боимся её, хотя мы ещё те кроты.
Мир рождался беспомощный, сморщенный и нагой.
Не заплакал бы мир — так бы шёл человек и шёл.
Пока есть человек, что способен зажечь огонь
— будем мы,
будут сказки,
и всё будет хорошо.