Статья представляет собой реферативное изложение главы из книги "Персидская литература IX-XVIII веков" под авторством Марины Рейснер и Анны Ардашниковой. Спасибо им большое за проделанную работу!
В течение XVII–XIX вв. европейские востоковеды, знакомя читателей с Абулькасимом Фирдоуси, нередко именовали поэта «персидским Гомером». Однако его грандиозная поэма «Шах-наме» (в переводе с персидского означает «Книга царей») примерно в 10 раз превышает гомеровское наследие и содержит более 50 тысяч бейтов. К тому же она полнее по характеру описания: в ней последовательно изложена история Ирана с легендарного «начала времен» до середины VII века.
«Шах-наме» принадлежит уникальное место не только в персидской литературе, но и в иранской культуре в целом. За три наполненных историческими драмами столетия (VII–IX вв.) ей было суждено внешне измениться до неузнаваемости. В первые века арабского завоевания многие сочинения постепенно были утрачены, а нередко намеренно уничтожены. Когда в X веке к власти пришла династия Саманидов, начала восстанавливаться национальная государственность, и образованные иранцы стали собирать и записывать «преданья старины глубокой».
Появились первые изложения на персидском языке династийных хроник Сасанидов и других древних памятников. Наиболее полный прозаический свод («Мансурова Шах-наме») был составлен около 957 года группой зороастрийцев по приказу Абу Мансура, правителя города Тус в Хорасане. Одну из первых попыток облечь национальный эпос в стихотворную форму предпринял Дакики (умер около 980 года). Но смерть не позволила поэту осуществить задуманное, и лишь отрывок из его сочинения длиной в тысячу бейтов, процитированный Фирдоуси в «Шах-наме», сохранился до наших дней. Именно Фирдоуси, мелкий землевладелец из Туса, создал поэму, которая принесла ему славу величайшего эпика и патриота иранской земли.
Полное имя поэта неизвестно, а его псевдоним Фирдоуси, образованный от иранского «фирдоус» («райский сад»), содержит намек на сверхъестественное мастерство владения словом. О первой половине жизни Фирдоуси достоверных сведений почти не сохранилось. Он не был придворным поэтом. С юных лет увлекался литературой и поэзией, а жил скорее всего в родном селении Баж в Табаране, недалеко от города Тус, на доходы от своих земель.
Если верить авторским замечаниям в ряде лирических отступлений поэмы, Фирдоуси узнал о том, что в Тусе был составлен «Мансуров свод», и потратил много сил на его поиски и приобретение. Примерно в 50-летнем возрасте он принялся за литературную обработку прозаической хроники. Титаническая работа над поэмой заняла более 25 лет. За это время Фирдоуси обеднел и вынужден был искать поддержки богатых меценатов, панегириками которым нередко прерываются рассказы о царях и героях. Изменилось и положение в стране. На смену Саманидам, оказывавшим покровительство всем, кто проявлял интерес к славному прошлому Ирана, пришли Газнавиды – тюрки по происхождению и сторонники сближения и примирения с багдадскими халифами.
Поэт создавал книгу в те завершающие десятилетия X века, когда многие устные и письменные источники еще были доступны. И закончил работу к тому времени, когда культурно-политическая обстановка в стране резко изменилась, позиции ислама укрепились и «прославление иранства» перестало служить интересам новых правителей. Но Фирдоуси сумел силой своего поэтического дара воспеть славное прошлое зороастрийского Ирана в таких стихах, которые стали «персидским Кораном» – фундаментальной частью художественной культуры Ирана мусульманского.
Повествование в «Шах-наме» разделено на описание царствований 50 иранских шахов – от первых мифических царей Кайумарса и Хушанга до последнего, побежденного арабами правителя династии Сасанидов Йездегирда III. Уже во вступительной части поэмы, наряду с полагающимся по мусульманскому книжному канону «прославления единства Божия» и восхвалением Пророка и его сподвижников, включено и «Слово о разуме». Это дань зороастрийской вере в силу разума, духу которого «надлежит более поклоняться и служить, чем всем прочим ангелам». Фирдоуси следует зороастрийскому преданию и в рассказе о сотворении первого человека – Кайумарса. Доброе божество Ахура-Мазда создает его как помощника в предстоящей борьбе с воинством зла, возглавляемым Анхра-Майнью. Не упоминая прямо имени Ахура-Мазды, поэт далее излагает завязку всей последующей исторической драмы: не смея сразиться с самим Кайумарсом, «чей трон был озарен счастливой звездою», Анхра-Майнью замышляет черное дело и посылает своего сына-дива, злобного, «словно волк молодой», на поединок с сыном Кайумарса. Див вонзил когти в грудь «блистательного и светлого лицом» Сийамака, и тот погиб от нечистой руки. Так началась упорная борьба света с тьмой, добра со злом, Ахура-Мазды с Анхра-Майнью, достойных, честных и разумных людей с теми, кто отравлен ядом лжи и бесчестья. Эта тема пронизывает все три композиционные части поэмы – мифологическую, богатырскую и историческую.
Мифологическая часть завершается описанием правления мудрого и справедливого Фаридуна, который решает разделить владения между тремя сыновьями. Сальм получает Рум (западные земли), Тур – Туран и Китай, а любимому младшему сыну Ираджу достается Иран и «богатырская степь». Старшие братья, воспылав завистью, убивают Ираджа. Его сын Манучехр, став царем, сражает в бою Тура, «гнусного убийцу и исчадие ада». Отсюда поло противостояние Ирана и Турана (по мнению ученых, это отражение древней борьбы оседлых земледельцев с кочевниками-скотоводами; в мусульманское время она уже осмысляется как конфликт между иранским и тюркским миром).
Во второй, богатырской части поэмы битва между силами добра и зла представлена в эпизодах героических сражений славного рода систанских богатырей (самый могучий и прославленный из них – 40-метровый Рустам, восседавшем на гороподобном коне Рахше) с туранцами (их возглавляет страшный и суровый царь-полководец Афрасий-аб). Воины защищают законных государей Ирана – носителей фарра, то есть «ореола власти», данной Богом, от захватчиков-туранцев, деяниями которых руководит злая воля Анхра-Майнью. Ратные подвиги – основные эпизоды поэмы, и богатырская часть в ней является центральной, а мифологическая и историческая выполняют роль своеобразного вступления и эпилога. Главной движущей силой ратных подвигов выступают вассальная верность богатырей царям-богоизбранникам и долг возмездия всякому, кто посягнет на их законную власть. События, однако, складываются так, что из-за неразумных действий одного из царей друг за другом погибают богатыри, Иран остается беззащитным и воинство Анхра-Майнью одерживает временную победу. Наступает смутная пора.
Историческая часть открывается повествованием о рождении Искандера (Александра Македонского) от Дараба – потомка иранских царей и Раушанк – дочери македонского царя Филиппа; о его военных походах и распаде великой империи. Основное содержание этой части составляет история о восшествии на иранский престол династии Сасанидов. Спасителем страны от тягот смутного времени становится основатель династии Ардашир I. В рассказах о славных шахах Сасанидах (таких, как Шапур – победитель византийцев, Бахрам Гур – доблестный рыцарь и искусный охотник, Хосров Ануширван – устроитель государственных дел, Хосров Парвиз, всеми правдами и неправдами добивавшийся любви красавицы Ширин) на первый план выступает идея справедливого и правосудного правления. Хосров Парвиз, отступивший в конце жизни от праведных дел, становится предвестником гибели династии. Сасаниды начинают терять власть. Но победа добрых сил предсказана и неизбежна, и всей логикой предыдущего изложения Фирдоуси подводит читателей к мысли, что приход нового избавителя – законного наследника иранского престола и восстановителя независимости страны – также предрешен.
Поэма написана в форме маснави, попарно рифмующими полустишиями. В языке «Шах-наме» в полной мере ощутимы традиции доисламского поэтического сказа. Книга сохранила множество архаичных персидских слов, а заимствованных арабских, придаваших касыдам придворных одописцев торжественно-ученое звучание, в ней немного. Выразительные средства также достаточно просты: черные волосы – мускус, а седые – камфара, красивое лицо – луна, а пожелтевшее от горя – золото, стройный стан – кипарис, а согбенный – лук; сияние меча затмевает солнце, острота меча срубает вершину горы, над полем боя встает кровавый. Вводные, переходные и заключительные формулы устойчивы (бой начинает, «лишь мир освещает заря»; пир – когда «расстелена скатерть») и скрепляют нескончаемую цепь батальных, пиршественных и романтических сцен, которые показаны на фоне реальных исторических событий. По словам его биографа Низами Арузи, главной особенностью стиля Фирдоуси, «поднявшего слово на недосягаемую для других высоту», считается лаконизм и поразительная емкость. Многие строки, ясные и афористичные в оригинале, требуют для передачи смысла в переводе двойного количества слов. Вошедшее в пословицу увещевание, обращенное к царю-завоевателю, длиной в одно полустишие из пяти персидских слов в буквальном переводе звучит так: «Хотел мир – обрел, не лей кровь». А чтобы стало понятно, переводить приходится так: «Ты хотел завоевать весь мир – и добился цели, так останови кровопролитие!».
О том, как сюжеты и образы героической эпопеи «Шах-наме» вплетались в придворную персидскую поэзию, повествует легенда о состязании Фирдоуси с поэтами султана Махмуда Газнавида – Унсури, Фаррухи и Асджади. Желая испытать талант незнакомца, они предложили ему придумать заключительное полустишие к тем трем, что произнесут сами. Унсури начал: «не бывает луны яснее твоего лика»; Фаррухи продолжил: «Не бывает у садовой розы цвета твоих ланит»; Асджади добавил: «Твои ресницы пронзают броню» – а Фирдоуси завершил: «Подобно острию копья Гива в бою с Ашаном». Поэты подивились красоте и неожиданности сравнения и попросили поведать им о Гиве и Пашане.
В последующие столетия имена богатырей (Зам, Рустам, Исфандиар), их воинское снаряжение (могучий конь Рустама Рахш, двужалая стрела, аркан у которой 50 петель) не только прочно вошли в круг мотивов восхваления ратной доблести, но проникли и в любовную лирику, легли в основу сравнений при описании той войны, которую вело воинство тьмы – черные локоны, глаза и ресницы возлюбленных – с их сердцами.
Многие сюжеты «Шах-наме», как героические (например, история Искандера), так и романтические (новелла о любви Хосрова к Ширин), стали позднее разрабатываться в жанре маснави. А национальный патриотизм, столь ярко выраженный в поэме, обусловил превращение многих ее мотивов в особый язык, на котором иранские писатели и поэты вплоть до сегодняшнего дня выражают свое отношение к проблемам независимости, целостности и духовного богатства родной страны.
#литература #иран #миниатюра #искусство #интересное #культура #история #поэзия