Если пройтись по московскому Арбату или Кропоткинской улице, можно увидеть сохранившиеся с начала XIX века белоколонные здания. Один из таких ампирных особняков изображен на картине Василия Поленова «Бабушкин сад». Художник ведал, что именно в таких домах звучали стихи Пушкина, едкая сатира Гоголя, музыка Алябьева в исполнении самих авторов.
Поленовский домик «в бабушкином саду» олицетворяет ушедшую эпоху с ее некогда бурной жизнью. Теперь в тихих покоях особняка сокрыты грусть и «задушевных слов поблекшие узоры». Все в прошлом – и благостное музицирование, и мирные чтения; не грохочут больше бравурные мазурки, отшумели вихри безумных вальсов…
ОТКУДА ПРИЛЕТЕЛ «СОЛОВЕЙ»?
…В Москве, оказавшись на улице Чайковского, мы останавливаемся перед домом с номером 7. Это двухэтажное здание в архитектурным стиле первых десятилетий XIX века, где провел свои последние годы жизни автор знаменитого «Соловья». Читатель наверняка догадался, что речь идет о композиторе Александре Алябьеве и популярном романсе, принесшем ему европейскую славу. Но все-таки мало кто знает, что его музыка звучала на торжественном открытии Большого театра, состоявшемся в 1825 году.
Все дело в том, что драматическая судьба композитора негативно отражалась и на его творениях, долгие годы известных лишь узкому кругу друзей. Имя Алябьева замалчивалось, несмотря на то что им написано более пятисот произведений, среди которых свыше 160 вокальных сочинений, множество камерно-инструментальных ансамблей, водевилей, театральной музыки. Кроме того, он автор шести опер, а также балета «Волшебный барабан».
…Сын тобольского губернатора Александр Алябьев родился 15 августа 1787 года. Когда мальчику исполнилось девять лет, семья переехала в Петербург. Пришла пора, и четырнадцатилетнего юношу определили на службу по горному ведомству. Однако далекое от искусства дело не мешает ему продолжать начатое еще в Тобольске музыкальное образование.
Молодым человеком семнадцати лет Александр переезжает в Москву и погружается в светскую жизнь с ее развлечениями. Музыка пока не стала его страстью, и сочинять он начнет лишь в 23-летнем возрасте.
ВОЛЬНОЛЮБИВЫЙ ГУСАР
Отечественная война 1812 года прервала его первые композиторские опыты. Алябьев вступает в армию, где встречается с Денисом Давыдовым, предводителем партизанского отряда. С его гусарским эскадроном Александр участвует во взятии Дрездена, и после окончания войны в служебном формуляре блестящего офицера появляется запись: «…употреблен в самых опаснейших местах, везде отлично исполнял данные препоручения».
За боевые заслуги Александр получил два ордена Анны III степени, орден Владимира IV степени и медаль участника войны. Все, кто знал этого храброго воина, отмечали его вольнолюбивый характер и считали – если бы не арест по тяжкому обвинению и ссылка в Сибирь, он был бы среди декабристов.
А пока Алябьев продолжает служить и сочинять музыку. В 1821 году он вновь в имперской столице, где пробует себя в первой опере – «Лунная ночь, или Домовые», которая является одним из лучших образцов комических опер 20-х годов. Но его театральным дебютом стала музыка (в соавторстве с Л. Маурером и А. Верстовским) к водевилю «Новая шалость, или Театральное сражение».
Между тем, военная служба становится для передовых людей России, по мнению В. Раевского, «тяжела и оскорбительна». Алябьев вслед за Грибоедовым собирается подать в отставку. На одном из спектаклей петербургского Большого театра он демонстративно появился не в военной форме, а во фраке, за что на целый месяц был посажен в Петропавловскую крепость.
Кончина отца дает ему возможность переехать в Москву, где большая часть времени отдается композиции. А в год открытия Большого театра столичные меломаны, как писал В. Одоевский, «с рукоплесканиями приняли музыку любимцев своих: Алябьева и Верстовского».
ТРОЙКА, СЕМЕРКА, ТУЗ…
Шумная московская жизнь захватывает необыкновенно живого, азартного молодого человека. Его увлекают балы, светские салоны, не чужды ему и такие удовольствия, как карты. 24 февраля 1825 года оказалось роковым днем, круто изменившим беспечное и блестящее существование. Заурядная мужская ссора после очередной игры в карты закончилась трагически. Вспыльчивый, не выносивший нечестности, малейшей несправедливости Александр в пылу гнева ударил Времева, одного из своих партнеров, как оказалось, больного гипертонией. Через несколько дней тот скончался. Возможно, его смерть не имела никакого отношения к этой скандальной истории, но в результате доноса Алябьев все-таки был обвинен в убийстве.
Он проводит два года в тюрьме, встретив там свое 40-летие. Легкокрылая муза осеняла композитора музыкальными идеями, и в тюремной камере рождались прекрасные мелодии. На удивление, сочинения этого мрачного периода отличаются светлым настроением, отражающим неиссякаемую жажду жизни их автора. Таким был Третий струнный квартет, где проходит знакомая тема «Соловья», таким был и сам романс, точная дата рождения которого, к сожалению, так и не установлена.
…1 декабря 1827 года Алябьева сослали в Сибирь. Приговор оглашался без указания конкретной вины, да и в ведении следствия было много темного и непонятного. Есть основания полагать, что такой сценарий готовился самим Николаем I, напуганным недавним восстанием декабристов. Поэтому чиновники, выполняя волю Его Величества, старались ужесточить наказание.
Творческое перо осужденного композитора торопится дописать уже начатые романсы, и среди них – «Прощание с соловьем», который был исполнен на сцене Большого театра незадолго до его отъезда.
«НЕ ГОВОРИ, ЧТО СЕРДЦУ БОЛЬНО»
Ссыльного музыканта, в прошлом воина, ожидало еще одно испытание перед дальней дорогой: его лишили дворянства, всех чинов и орденов, полученных в героических сражениях. В далекий, суровый Тобольск изгнанник привез с собой лишь музыку, с которой не разлучится никогда.
Грустным был этот приезд в город своего детства. Не отвернутся ли от него люди, узнав о тяготеющем над ним обвинении, будет ли возможность заниматься композицией?
На счастье, губернатором Западной Сибири оказался Иван Вельяминов, однополчанин Александра, с которым они вместе воевали в Европе. Человек просвещенный, влюбленный в музыку, Иван Александрович понимал, что этот талантливый человек может принести пользу своим землякам, и старался создать ему дружескую атмосферу.
Кризис миновал, и его вновь уносит бурная волна вдохновения, тем более что в этом городе с развитой музыкальной культурой существовали духовой оркестр, несколько хоров. Вскоре состоялся открытый концерт тобольского оркестра, где прозвучали и произведения Алябьева, вызвавшие интерес публики.
Уже через год родственники композитора начинают хлопотать о пересмотре приговора, надеясь на реабилитацию осужденного. А в это тревожное время композитор испытывает творческий подъем – рождается Квинтет для духовых, ставший образцом русской инструментальной музыки первой половины XIX века. Но самым значительным произведением, пожалуй, стала одночастная Симфония ми-минор, в какой-то степени подготовившая классические увертюры Михаила Глинки.
«ИЩУ Я В МУЗЕ ОБЛИК ТВОЙ»
Наконец, прошения семьи, друзей увенчались успехом: 45-летнему Алябьеву разрешено выехать в Пятигорск для лечения минеральными водами.
На Кавказе происходит встреча, всколыхнувшая в поэтической душе Александра давнее, но, видимо, не ушедшее в прошлое чувство. Сюда приезжает Екатерина Офросимова, урожденная Римская-Корсакова, которую он любил, еще будучи в Москве. Услышанная в тюрьме весть о ее замужестве, казалось, навсегда разлучила их, хотя память о любимой женщине не исчезала. В холодном Тобольске ее образ согревал одинокое сердце и вдохновлял на новые музыкальные страницы. Неслучайным было посвящение ей романса на слова А. Бистрома:
…Когда зари дыханье
С природы дремлющей свевает мрак густой,
И льется по полям цветов благоуханье, –
Я вижу образ твой.
В Пятигорске чувство вспыхивает с новой силой, отразившись в романсе «Тайна» на стихи А. Вельтмана:
Навек оставить грустной тайной,
Кого я пламенно люблю!
Друзья покидают Кавказ, уезжает и та единственная, которая подарила ему прекрасную мечту и надежду на счастье. Кто знает, встретятся ли они когда-нибудь? Тягостное состояние, когда душа полна «и серебристых грез, невысказанных мук и непонятных слез», находит выход в творчестве. В 1833 году появились его вокальные «ноктюрны» – шесть романсов с посвящением Е. А. Офросимовой.
ЗАПОЗДАЛОЕ СЧАСТЬЕ
…Подошла осень, и тряский дилижанс увозит невольника с Кавказа в Оренбург, в этот серый город, где, казалось, его никто не ждет. Но и здесь композитору повезло. Генерал-губернатором Оренбурга был Василий Перовский, участник войны 1812 года. Знакомство с этим умным, образованным и обаятельным человеком стало для Алябьева приятным сюрпризом.
Почувствовав на Кавказе вкус к музыкальному фольклору горцев, он и в Оренбурге продолжает интересоваться искусством народов Заволжья и Средней Азии. Так, в этих краях появилась Башкирская увертюра.
Перовский, искренне сочувствующий Алябьеву, лично подает за него прошение царю, и в 1835 году этот горемыка, наконец, получает разрешение на житье в Московской губернии.
Чего только он не передумал, возвращаясь в столицу. Как его встретят друзья, близкие, как он появится в любимом Большом театре, не станет ли персоной нон грата… Он знал, что все эти годы его музыка продолжала звучать со сцены, но в афишах значились лишь инициалы – А. А.
В Москве он снова начал писать театральную музыку – к спектаклю Шекспира «Виндзорские кумушки», к пушкинской «Русалке». Но по-прежнему для зрителей их автор оставался безымянным. После кончины великого Пушкина, переживая ее как личное горе, Алябьев сочинил на стихи поэта целый ряд романсов: «Певец», «Слеза», «Погасло дневное светило», «Я пережил свои желанья»…
Кроме того, он увлекается романтической повестью Бестужева-Марлинского «Аммалат-Бек» и на этот сюжет пишет оперу. Одновременно с ней работает над «Бурей» Шекспира, ставшей его самой большой оперной удачей.
…Вдохновению Александра способствовало и личное счастье. Оставалось 10 лет жизни, когда судьба одарила его своей грустной улыбкой. Екатерина Александровна, чей образ хранил он все годы разлуки, стала вдовой. И в 1840 году – жениху минуло уже 53 – состоялось их бракосочетание. Казалось, «тотчас в небо унесут его раскинутые крылья». Но… наступившие светлые дни после пятнадцати лет страданий вновь омрачаются: Николай I распорядился выслать его в Коломну.
Однообразное житье в Подмосковье нарушается приятным событием: он получает несколько экземпляров своего любимого «Соловья», изданного в фортепианной транскрипции Листа. С глубокой благодарностью музыкант пишет нотоиздателю Бернарду: «Мне очень лестно, что мой романс мог заинтересовать столь знаменитого автора, как господин Лист: музыка этой транскрипции восхитительна».
Да и Глинка, очарованный вокальным шедевром своего старшего собрата, сочинил вариации на тему «Соловья». У величайших певиц мира «голосистый соловей» с его руладами и фиоритурами был настолько популярен, что вписался концертным номером в оперу Россини «Севильский цирюльник». До наших дней в исполнении романса звучит колоратурная аранжировка немецкой примадонны Генриетты Зонтаг.
…Наконец, в 1848 году с узника была снята опала, и чета больных, пожилых людей поселяется в Подновинском предместье столицы (сохранившийся дом на улице Чайковского) и ведет уединенный образ жизни. В этом же году композитор знакомится с Иваном Аксаковым, и на его поэтический текст пишет романс «Жаль мне и грустно…». Знаменательно, что одним из последних сочинений Алябьева стал романс также на его стихи:
Взамен разлуки и печали,
Что впереди тебе дано?
До самой кончины Алябьев оставался воином-победителем, мужественно отражая все удары немилостивой судьбы. Теперь все обиды прощены, грехи оплачены. И «скрипка жизни с лопнувшей струной» давно отыграла последнюю вариацию…
ПО КРАЮ ПАМЯТИ СКОЛЬЗЯ
…Все еще во власти грустных воспоминаний, мы стоим здесь, перед фасадом старинного особняка, последнего приюта композитора. «Все прошлое пленительным промчалось метеором». Сквозь дымку столетий мы пытаемся что-то разглядеть или услышать за окнами дома, от которого веет чем-то тургеневским – налетом светлой печали и сожалением о невозвратном.
Хотелось бы верить: то немногое, что осталось от жизни великих людей, не потускнеет, не потеряет значения, а их имена не «умрут, как звук прощальный». Все это должна сберечь и спасти от забвения человеческая память.
Ольга КОВАЛЕВА
Издание "Истоки" приглашает Вас на наш сайт, где есть много интересных и разнообразных публикаций!