Внезапность, совершенная неожиданность и необычайная сила, напористость русского наступления — постоянная тема в зимних письмах немецких солдат.
«...Мы переживаем очень тяжёлые дни и ночи. Вот уже несколько дней мы отступаем. Здесь происходит нечто уж*сное. Все дороги забиты сплошным потоком отступающих немецких войск»
- Из письма солдата невесте Лине. 17 декабря 1941 г. Западный фронт.
«...Отступление нашей дивизии началось 5 декабря. Это было не отступление, а бегство. Нападение русских было так внезапно, что нами были брошены орудия, снаряды и другое вооружение»
- Из показаний пленного солдата Оскара Ромеля. Западный фронт.
«...Не знаю, дойдут ли до вас эти строки. Мы сейчас начали отступать. Знаете ли вы, что такое отступление в русскую зиму? Наполеон это знал. Мы отступаем при тридцатиградусном морозе, кругом буря и снега. Сейчас так тяжело, болит сердце. Ветер сердито завывает, ноги и руки обморожены. Я больше не могу»
- Из письма немецкого солдата Йозефа Гасса родным. Западный фронт. Декабрь 1941 г.
«...В начале войны наша дивизия насчитывала 14 000 человек. Она трижды пополнялась и получила ещё 7 500 человек. К моменту отступления от Москвы в ротах осталось по 20—25 человек, а в дивизии не более 3 000 человек. Таким образом, дивизия «Райх» за время войны потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести около 18 000 солдат и офицеров. Мы не смогли сдержать контрнаступления русских потому, что были обескровлены, и ещё потому, что дух армии упал. Дисциплина в армии заметно расшаталась ещё до отступления, а во время отступления не было вообще никакого порядка. Никто никого не слушался.
Многие офицеры бежали на своих машинах. Среди солдат началась паника. Мы бросили почти все машины. Часть солдат бросала даже оружие. Обмороженные и раненые просили взять их с собой, но никто не обращал на них внимания. Наше командование уверяет, что это есть стратегическое отступление. Однако большинство солдат понимает, что при стратегическом отступлении не бросают машин, орудий и людей»
- Из показаний пленного ефрейтора Курта Фалька. Западный фронт. Декабрь 1941 г.
«...Наше отступление от Тулы тачалось 14 декабря 1941 г. Связь между батальонами часто терялась, и каждый действовал самостоятельно. Начался беспорядок. Наш батальон несколько раз окружали. Часто мы отступали днём и ночью. Питание было плохое. Крайнее физическое напряжение и наши потери значительно ухудшили настроение солдат. В нашем втором взводе из сорока солдат осталось пятнадцать. В 10-й роте было сто шестьдесят солдат, в настоящее время рота имеет семьдесят-восемьдесят человек, считая пополнение, которое мы получали три раза. Нам сообщили, что командир дивизии генерал-лейтенант Штоммерман отозван в Германию. Солдаты думают, что он отстранён от командования дивизией за то, что сдал г. Белев и отступил от Тулы»
- Из показаний пленного Густава Вальтера. Декабрь 1941 г.
«...После того как мы с превеликим трудом перебрались сюда из Малоярославца, оставив множество орудий, машин, равно как и всяческое снаряжение, которым сейчас, по всей вероятности, забавляется русский, — мы снова должны переезжать. Но машин нет. В нашем распоряжении осталось лишь несколько штук, и они должны подвезти нам продовольствие и горючее, которое мы тоже оставили в Малоярославце. У нас здесь нет ни минуты покоя: русские хотят нас выставить за дверь...»
- Из письма солдата Б. Беттхера (вещевой обоз 258-й дивизии) из Карцева Рихтеру. 6 января 1942 г.
«...Здесь дела наши очень плохи. Сегодня ночью русский отбил у нас две деревни. Со всех сторон нам грозит опасность. Будем однако молить бога, чтобы все сошло для нас благополучно, так как в других местах солдаты вынуждены были бросить всё и бежать, бежать...»
- Из письма Фрица Диркова жене Гильде. 9 января 1942 г. Западный фронт.
«...Вот уже восемь дней мы бежим, а вообще больше полумесяца нам даже умыться не удаётся. Завтра, вероятно, опять будем двигаться дальше. Сегодня, слава богу, мы пробежали только десять километров»
- Из письма солдата Карла Берхен. 20 января 1942 г. Западный фронт.
«...Нас направили из Мюнхена на пополнение 7-й дивизии. В эшелоне было триста пятьдесят человек. Когда мы добрались до Малоярославца, нас задержал какой-то офицер и сказал: «Русские наступают, поэтому вы должны остаться здесь и помочь отразить их атаки». Нас отправили на передовую линию. Там творилась полная неразбериха. Все части и все дивизии перепутались. Когда русские усилили нажим, наши солдаты побежали, а я и мой товарищ отстали и сдались в плен»
- Из показаний пленного солдата Рудольфа Лацельсбергера.
«...Праздники сами по себе были более чем безотрадны: никакого покоя, почти без сна, почти полное отсутствие еды (не считая того, что мы организовали у населения), вдобавок еще 25—40-километровые марши в мороз и снег — вот что сопутствовало нам в эти дни отступления на двести километров. Мы были вконец измучены. Мы слишком далеко продвинулись на машинах, но зато отходили назад пешком... У меня сегодня ночью телефонная служба под открытым небом. Мороз сорок пять градусов, и, несмотря на это, я всё время слышу с соседнего участка пулемётную стрельбу: русские беспрестанно атакуют...»
- Из письма ефрейтора Пауля Фритча, п.п. 25256 Д. служащим бухгалтерии чугунолитейного завода в Тале (Гарц). 24 января 1942 г.
«...К сожалению, здесь разыгрались очень и очень грустные события. Из якобы стратегических соображений мы отошли на несколько сот километров. Невозможно описать, сколько автомобилей и других транспортных средств, орудий и прочих военных машин было взорвано и погибло. Я думаю, что это отступление нам стоило больше, чем весь поход в Россию»
- Из письма солдата Курта Коттова семье Грасс в г. Лайсниг. Западный фронт. Январь 1942 г.
«...Спасайся, кто может! Разбитая, смешавшаяся армия отступает. Люди растеряны. Потери огромны. Так, видимо, отступал со своей армией Наполеон. Днем и ночью заседают полевые суды»
- Из дневника унтер-офицера 2-й роты 42-го немецкого отдельного противотанкового дивизиона Платцера. Западный фронт.
«...Эта сумасшедшая местность, — где мы находимся, — настоящий адский котел: с первого же дня бои и бои, день и ночь, в снегу, при ледяном холоде. Рота уже сильно уменьшилась: много убитых и раненых. Как раз когда я получил твое письмо, было прямое попадание в мою избушку. Мне посчастливилось! Русский — опасный противник: стреляет со всех сторон. Позавчера мы отступили, после того как два дня и две ночи пролежали в снегу, причём под сильным артиллерийским и пулемётным огнём. Это происходит уже четыре недели, днём и ночью. Ежедневно мы несём потери. Я не знаю, почему со мной до сих пор ничего не случилось, впрочем, это может наступить каждую минуту. Как раз опять стреляют, и через полчаса я должен опять итти. Мы не знаем больше сна, мытья, чистого белья и бритья. У меня выросла большая борода. Вчера опять было несколько прямых попаданий в нашу деревню. За нашу жизнь никто не даст больше пяти пфеннигов...»
- Из письма унтер-офицера Р. Фрира, п.п. 23188, жене в Кельн. 27 февраля 1942 г.