Поленов – особенный передвижник, иной: ведь критический и даже оппозиционный пафос идеологов "передвижничества" он никогда не разделял. Пока его коллеги по товариществу спешат перенести на холст социальные драмы, актуальные проблемы общества и пишут серые будни, Поленов наполняет свои картины солнечным светом и первым в истории русской живописи представляет пленэрный этюд как самостоятельное произведение.
Его дебютом на передвижной выставке станет «Московский дворик». Поленов, петербуржец, привыкший к дворам-колодцам, снял квартиру в одном из арбатских переулков и был так очарован видом из окна, что сразу же запечатлел его. Получилась незамысловатая старомосковская идиллия – женщина несет ведро, прямо на траве играют дети, здесь же разгуливает стайка кур, и над всем этим в пронзительно голубом небе горят золотые купола. Поленов переживает, что не успел написать для дебюта чего-нибудь более серьезного и даже извиняется перед Крамским за такую легкомысленную работу. «К сожалению, я не имел времени сделать более значительной вещи, а мне хотелось выступить на передвижной выставке с чем-нибудь порядочным. Надеюсь в будущем заработать потерянное для искусства время. Картинка моя изображает дворик в Москве в начале лета».
В итоге «Московский дворик» собирает толпы зрителей, становится главным хитом выставки, а потом и вовсе – визитной карточкой художника. Поэзию повседневной жизни, запечатленной на полотне, часто называют "тургеневской". Не случайно авторская копия этой картины - подарок Поленова писателю - всегда висела в кабинете Тургенева в Париже.
Самый идиллический бытовой пейзаж русской живописи Василий Поленов пишет между двумя войнами. Он едет добровольцем на фронт в братскую Сербию, а на русско-турецкую войну официальным живописцем ставки его вызывает сам наследник престола, цесаревич Александр – будущий император Александр Третий. Но Поленов так и не станет баталистом и даже на полях сражений будет писать бытовые зарисовки – народные типажи, архитектурные этюды, сцены бивуачной жизни, - которые будут опубликованы в журнале «Пчела». Он не может привыкнуть к жестокости войны, к бессмысленным ежедневным смертям и страданиям. «Сюжеты человеческого изуродования и смерти слишком сильны в натуре, чтобы быть передаваемы на полотне, по крайней мере, я чувствую еще в себе какой-то недочет, не выходит у меня того, что есть в действительности, там оно так ужасно и так просто», - напишет Поленов. С Балканского фронта он уезжает с четкой программой на будущее: посвятить себя оптимистическому, позитивному искусству – тому самому, что «должно приносить счастье и радость».
Из книги:
Передвижники. Художники-передвижники и самые важные картины конца XIX – начала XX века
Подробнее: