У Доши была корова. Буренка требовала много корма.
Бабу Дошу, то есть Авдотью, я с детства помню в одном образе: сгорбленная старушка в одной и той же кофте, старой черной юбке и такого же цвета косынке каждый день с косой в руках шла на реку за травой. Возвращалась назад с тяжелой ношей. Так вот и шла, согнувшись: сама, с косой в руках и вязанкой свежескошенной травы на спине.
Доша жила одна, дети раз в месяц приезжали погостить из города. Так что о какой-либо помощи говорить было глупо. Доша понимала свою вдовью долю, и вот уже который десяток лет тянула свою лямку одна.
Огород, куры, поросята, кормилица-буренка... Все это нужно было управить, требовало ухода. Доша не нанимала работников, чтобы они скосили ей огород с травой, высушили и перевезли домой сено. По меркам сельской женщины, пережившей войну и жизнь в оккупации, это было нонсенсом. Крестьяне на Руси все делали сами. Конечно, порой объединялись и по очереди помогали друг другу. Но кому могла помочь Доша? Ей самой нужна была помощь. Вот только она ее не просила. не могла - все сама, все в одну душу.
Два километра утром в один конец, два - с вязанкой травы назад. Вечером тот же маневр. Нелегкий физический труд. Но день за днем трава перекочевывала с луга в Дошин двор, сушилась и складывалась в сеновал, который к зиме нужно было наполнить.
Доша родилась и выросла в этом селе. С детства трудилась в колхозе. Во время войны жила в оккупации - в селе до 1943 года квартировали немцы и мадьяры.
Потом была Победа, восстановление разграбленных и разрушенных колхозов, многолетний труд дояркой. На пенсию Доша вышла с многочисленными трудовыми наградами.
Казалось, была пенсия, можно и пожить без забот, в спокойствии. Но только не в деревне.
-Что люди скажут, - думала Доша. - Жить без коровы никак нельзя. Бог даст, выкормлю. Авось, дети приедут помогут.
Не приехали и не помогли...
Речка, вечер, рыбаки на берегу, где-то поет кукушка, а Доша, привычно сгорбившись, несет свою ношу. Казалось, она в таком виде - такое же обычное явление в селе, как возвращающееся с пастбища стадо коров или пение петуха по утрам. Такой я видел Дошу все свое детство, молодость. А потом, когда уехал учиться в вузе, узнал, что она упокоилась.
Как же так: вечер, речка, дивная природа, но нет больше Доши? Молодой, я еще не привык к тому, что людям порой приходится нас покидать и без них теряется часть окружающего нас мира.
Дочь забрала маму в город, велела продать корову и, наконец-то, предложила спокойно пожить в свое удовольствие. Я прямо так и представил себе дочь, которая громко и безапелляционно заявила матери: "Хватит, поработала, собирайся, будешь жить со всеми условиями в квартире. А корову продадим".
И Доша, может быть, робко ответила: "Да куда же я, пожалей мать! Я тут родилась и всю жизнь прожила. Здесь на кладбище все мои родные лежат. Оставь ты меня последние годочки здесь дожить, ради бога".
Но Дошу все же забрали в город. Всего три месяца прожила она в большом муравейнике. Старческое сердце, привыкшее под тяжелыми нагрузками гонять по венам кровь, не выдержало бездействия и покоя. Доша прожила долгую, и, может быть, счастливую жизнь. Она успела побывать замужем, родить дочь, порадоваться Великой Победе и досыта потрудиться на родной земле.
Авдотья - словно часть той ушедшей эпохи - символ несгибаемой русской женщины, тростиночки, согнувшейся, но не сломавшейся во время бури. Такой , по-своему мужественной, суровой, она навеки осталась в памяти родных, близких, односельчан.
Спасибо за внимание.
Если вам понравилась история, поставьте палец вверх и подпишитесь на канал. Спасибо!
Еще одна похожая статья автора про пожилую женщину - борца с разводами https://zen.yandex.ru/media/id/5dea11d5d7859b00b1895ef7/baba-lukeria-v-zagse-6001cbc4d0d4386c9f9616e3