Грустный рассказ про влюбленность. Сначала ты открываешь для себя другого человека, находить точки соприкосновения и различия, а потом два мира сталкиваются в одной квартире.
Продолжение. Начало читайте в предыдущей публикации.
Поехавшая соседка
Уехала на дачу. Просто однажды утром дверь хлопала чаще обычного. Я сразу поняла, что что-то меняется, вот просто что-то никогда уже не будет так, как раньше. Заглянула в дверной глазок — так и есть. Таскает вещи к лифту. Он, конечно, обрадовался. Мы потом долго еще смотрели в окно, как она вытаскивает из подъезда чемоданы, сумки, мешки, пакетики, загружает в багажник, потом просто в машину, на все сидения, до тех пор, пока в каждое окно не упёрлось что-то из дачного багажа. А потом машина уехала, и мне почему-то стало грустно. Хотя теперь можно было не прятаться от соседки и не ждать прихода полиции или приезда скорой помощи. И дверь по утрам больше не хлопала.
Туфли и другая обувь
— Холодает… Вот сейчас достану зимние ботинки, а ставить их некуда, — и смотрит так выразительно на мою обувь. Вот босоножки тебе зачем? Ты же в них уже ходить не будешь?
— А вдруг понадобятся?
— Разбери это все!
Я сгребла туфли, и босоножки, и кеды, запихнула, сколько поместилось в рюкзак, и уехала. Потом, правда, вернулась. И каждый раз, когда мы гулять выходили, пеняла ему на то, что кедов-то больше нет, гулять не в чем.
Коврики
Научилась залезать в ванну, ничего не сдвигая. Это оказалось совсем несложно. А он потом заменил эти коврики на другие, просто чтобы что-то поменять.
Маски
Остались. Их не отменили, когда закончился карантин. Только они всем надоели, и носили их под подбородком или вообще на руке, как браслет. На улицах появились осмелевшие девушки без масок, он уже больше не смотрел на меня. Он жадно смотрел на них, пытаясь компенсировать месяцы, когда без маски он мог видеть только меня. А я стала смотреть в сторону и делать вид, что не замечаю, на что он глядит.
Дым
Он бросил курить. Теперь его раздражал запах дыма, как всех завязавших курильщиков. Я выходила дымить на лестничную площадку. И стала курить меньше, потому что ведь лень часто выходить. Мы оба стали, конечно, более здоровыми. И даже жалели об этих долгих годах, когда травили себя дымом.
Мёд
Быстро надоел ему. Ему вообще всё очень быстро надоедает.
Всякое
Я постепенно начала исчезать, потому что стало ясно, что я надоела ему так же, как мёд. Так же, как многое другое и многие другие. Но если собрать и увезти свои вещи, которых накопилось ужасно много, это же будет — как записка на подушке. Как надпись губной помадой на зеркале… Поэтому я решила всё оставить. У него на антресолях ещё полно места.
Ключи
Когда в последний раз уходила (а я уже тогда знала, что не вернусь), думала ключи у него оставить, только побоялась, что он меня остановит, и этими ключами дверь закрыла, и по лестнице спустилась, чтобы он меня у лифта не поймал. В конце концов, если захочет — сменит замок. Делов-то! Правда, он и не ловил меня, конечно, ни у какого лифта. Я так думаю.
Мясорубка
Она осталась у него. Я уже не приезжала, мы не говорили об этом. Не говорили о том, что больше я не приеду, хотя о чём-то ещё говорили. «Да, действительно, сейчас мне нужно поработать, и у тебя накопилось много дел». Мы всё переносили и переносили встречу, а кофеварка оставалась у него, и он, наверное, варит в ней кофе. Или не варит, кофе наверняка тоже ему надоел. И, может быть, кофеварка уже давно стоит на антресолях, где-то рядом с чужими туфлями и моим ящиком с серёжками. Как знать.
3
Мы встретимся случайно через год. Он почти споткнется о меня. Будет идти, уткнувшись в телефон, а я остановлюсь у входа в метро, роясь в рюкзаке в поисках кошелька.
— Привет.
— Привет, у тебя все хорошо?
— Нормально. Не хочешь зайти? — спросит.
— Хочу. Но не сегодня.
— Да ты заходи в любой момент, у тебя же ключи остались?
— Ты наверное замок давно поменял?
— Не менял, все как было.
И я зайду. Выберу время, когда он должен был быть на работе. Открою дверь своим ключом и окликну его. Никого. На вешалке — две мои летние куртки, внизу — три пары туфель. Я скину ботинки и — в комнату. Чисто так: ни пылинки. Открою шкаф, а там мои вещи висят. Как будто я ушла не год назад, а сегодня утром. Также висят, когда тогда висели. А на кухонном столе — две чашки. Его и моя. Все как было — так он сказал. И я опять уйду. И ключ в почтовый ящик не брошу. На всякий случай. Вдруг он свой потеряет? А у меня есть.
Читать полностью в журнале "Формаслов"