Однажды в январе месяце я возвращалась домой после ночной смены. Пока сдала смену, пока сходила в магазин, денек разгулялся. Морозец покусывает то за нос, то за уши, то пробирает до костей студеный ветер, но настроение замечательное. Небо безоблачное, солнце так светит, что аж глазам больно и в воздухе запах, как от синей лампы - ультрафиолет сплошной. Иголочки инея осыпаются, и получается в воздухе такая замечательная бриллиантовая радуга. Иду, снег под ногами поскрипывает, ледок похрустывает, воробьи щебечут до звона в ушах.
Подхожу я к оврагу, а спускаться боязно-скользко, здесь трактором дорогу не чистят, на спуске снежный сугроб. Подхожу поближе, слышу детские голоса. Смотрю, два пацана катаются со склона оврага вниз к мостику. Куртки, штаны, варежки и шапки все в снегу. Румяные с мороза, довольные собой, погодой и своей удалью.
Азарт захлестывает, веселье через край! Они разбегаются прижав к животу саночки, мчатся, поднимая снежную пыль, перепрыгивают через сугроб, как через трамплин и, хохоча скатываются вниз. Если удается заехать на мостик, хвастают друг перед другом
-Видал, как я?
-А я тоже так могу, только у меня веревка под салазки попала!
–А давай вместе скатимся, сразу по команде: раз, два, три! И оба шлепнувшись на санки, мчатся вниз, но внизу сталкиваются и, вместо моста, с разгона въезжают в речку. Речонка то у нас мелкая, но зимой не промерзает в этом месте, течение быстрое.
О, Боже! Я кричу им, чтобы быстренько бежали домой, ведь мокрешеньки оба. Они выбираются наверх оврага. С посиневшими губами, и покрасневшими, обветренными руками. Штаны, сапоги, куртки, все мокрое, и на морозе прямо на глазах покрывается тонкой коркой. И вдруг, один из них, стуча зубами, говорит приятелю:
-А д-д-давай ск-катимся еще п-по раз-зочку, а то ведь м-мамка уже н-не п-пустит!