Ранее: Своя и школьная елки. Зимние каникулы и Толик под машиной.
Зимние каникулы закончились, я снова пошла в школу, родители то уезжали, то приезжали, а мы до Таниных родов были под её наблюдением. Потом Таня родила еще одного Витю, но после родов с нами жила недолго, за ней приехала её мать из Шура-Базара и забрала домой. Нам не хотелось расставаться ни с ней, ни с маленьким Витей. Наш Витя в то время уже стал считаться большим, чем он сильно гордился.
Родители стали попеременно оставаться с нами, но не всегда это получалось и, когда у нас перегорела электрическая лампочка на потолке, их тоже не было дома, а приближался вечер и нам не хотелось сидеть в темноте. Лампочка не просто перегорела, а она взорвалась над столом, где были продукты. Пока было светло мы дружненько собрали осколки, но боялись, что родители придут домой поздно.
Я старшая, первоклассница, и все взоры и просьбы были обращены ко мне, чтобы я что-то сделала. Я знала только, что старую надо выкрутить и вставить новую, что к электрическим предметам детям подходить нельзя, это я еще на Мельнице узнала, но, когда родители меняли лампочки, их током не било, может и меня не станет бить.
Встала на спинку железной кровати и, балансируя на её круглых перекладинах, протянула руки к лампочке. Я не поняла, как оказалась на кровати, пришибленной к стенке, а надо мной Толик, Витя и Тома в полном составе. У мальчишек круглые глаза, а Тома плачет.
Ничего, отошла от удара, успокоила Тому, посидела, подумала и полезла снова. Уже за оголенную лампочку не бралась. Выкрутила часть патрона вместе с цоколем лампочки, патрон освободила от остатков лампочки, и вставила его на место и потом уже ввинтила новую лампочку. Щелкнул выключатель и свет загорелся. Было ликование, и я чувствовала себя героем. Как и ожидалось, родители пришли очень поздно.
Про лампочку решили не рассказывать родителям ничего, но кто-то показал всё же им остатки её и меня пожурили, радовалась, что не наказали ремнем, а такое уже применялось к нам, хоть и редко.
В другой раз в отсутствие родителей Толик закурил одну из, оставленных дома отцом, папирос. Я с Витей тоже взяли по одной, Толик уже кашлял, но нас это не остановило. Не помню, как и по сколько затяжек мы сделали, но то, что было со мной, я запомнила на всю жизнь. Кружились потолок, стены, пол до тошноты, до вытягивания всего нутра.
Видимо те же ощущения были и у Вити с Толиком., они зеленые то ложились на кровать, то садились на неё, держась за стол. Пройдет время и Толик с Витей всё же закурят, а у меня это был единственный раз в жизни.
Отсутствие матери дома были всё более длинными, отец был раздражён, шли скандалы за скандалами, а тут я еще масла в огонь подлила. Таня приходила нас наведать, а дома был отец, он не заметил, что я в комнате и полез к Тане, стал прижимать её к кровати, она сопротивлялась и я встала на её защиту. Отец смутился и вышел в айван. Таня тоже недолго побыла с нами и ушла. А я вечером рассказала матери, что он Таню лапал. У них новый скандал, мать ушла.
Утром отец лежит на кровати и курит, на нас ноль внимания, вбегает мать с мотоциклетной трубой и начинает охаживать ею отца. Он встать не может сразу под градом ударов, а мы кричим, что не надо бить папу. Нам просто страшно. Мать убегает, отец ковыляет за ней. Он в айване, а она с улицы что-то кричит ему. Мы перепуганы. Несколько дней её не было. Как всё утряслось не помню. Потом всё снова вошло в своё русло.
Весной нам дали земельный участок за Зах-арыком вместе с другими людьми под индивидуальное строительство. Для оформления документов или еще для какой-то надобности отцу надо было сходить к человеку, который жил где-то за Зах-арыком. Утром мы с ним отправились в путь. Идти пришлось долго, мы дошли до Зах-арыка, который надо было перейти по висячему мосту. Был ветер и мост раскачивало сильно. Мне было страшно на него ступить, а его надо было ещё перейти.
Я шла и всё смотрела на бурный поток под нами, а отец просил не смотреть, но мой взгляд упорно возвращался к нему., а руки намертво сжимали канаты. На середине моста особенно сильно раскачивало и мне уже понравилось. Я не смотрела вниз и чувствовала только ощущения полёта, невероятно прозрачного неба и звонкого простора. Назад шла уже с нетерпением покататься на этом мосту и повторить все, незнакомые мне ранее, ощущения.
С наступлением тепла мы пошли осваивать свою землю, там ничего не было. Только холмы. Один такой холм был и на нашем участке Отец очертил на нем прямоугольник и начал копать землю. На наши вопросы: – «Зачем?» он отвечал, что здесь жить будем в землянке, а потом и дом построим на этом месте.
Мы оглядывались кругом и недоумевали, что так одни будем жить, никто же здесь не живет, на что он пригласил нас идти за собой. Мы прошли какое-то расстояние, и он остановился у одной ямы. На его голосовое – тук, тук вышел мужчина, они поздоровались, и отец попросил показать нам как он устроился.
Мы спускались по наклонной траншее к двери, занавешанной тканью. Приподняв ткань, мужчина пропустил нас вовнутрь. Это была землянка с двумя кроватями и столом между ними. Над кроватью висели старые покрывала. Было жутко интересно и мы не хотели уходить сразу. Отец рассказал о наших страхах жить одним на холмах и тот, выйдя на улицу, что-то прокричал, приставив руки ко рту.
Мы смотрели на него, а он нам рукой показал куда смотреть надо. Мы увидели, что в разных концах этих холмов из-под земли выходят люди. Оказывается, чтобы осваивать новые участки под строительство, люди сначала выкапывали для себя землянки. Ведь и стройматериалы надо было караулить.
Это был единственный поход на нашу землю за Зах-арыком, отец продал его, оставив нас без своего дома, мотивирую тем, что ему этот дом было не на что строить.
Далее: События страшные и не очень, радостные и счастливые.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи "История знакомства моих родителей". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.
Прошу выражать своё отношение к статьям положительно или отрицательно лайками и делиться с друзьями в соцсетях, буду Вам очень благодарна.