Едва Серафима с дочкой залезли в товарный вагон, как поезд тронулся оставив позади небольшую станцию на которой стоял дед Афанасий и глядел вслед уходящему товарняку. У него было неспокойно на душе за женщину с ребенком, которые не очень то походили на своих деревенских и отличались от тех кто сидел в товарном вагоне. Не одеждой отличались, Анфиса одела их как ходят деревенские, а вот манеры были далеко не деревенские, и говор другой, светский у нас так не говорят, подумал про себя Афанасий.
- Ну да ладно, поеду я, авось справятся и дай Бог доедут до места назначения без происшествий, - подумал про себя Афанасий и повернул лошадь в обратную дорогу. А Серафима сидели с дочкой среди местных женщин, которые молча глядели в даль уходящей станции. Возле них лежали мешки с картошкой и всяким другим деревенским провиантом. Казалось их ничего не интересует, кроме своих мыслей, поскорее доехать и продать товар на рынке. Но одна женщина все-же заметила Серафиму и глядя на нее спросила:
- А ты кем деду Афанасию приходишься? Смотрю, провожает вас значит родственница его, чужих он не повезет в такую даль - и пристально посмотрела на Серафиму. Серафима поняла, что эта женщина похоже знает домочадцев деда Афанасия и называться родственницей было бы небезопасно. И тут она вспомнила, что бабка деда Афанасия гадала на картах и Серафима решила, что будет безопасней, если скажет что приезжала к ней погадать на пропавшего мужа, который уехал на заработок и пропал. Она так и сделала и женщина поверила.
- Гадать Лукерья умеет и это не отнимешь у нее. Я тоже как то приезжала к ней и всю правду мне сказала. Ты верь ей, она не обманет. А я смотрю что не деревенская ты вот и спросила. - А что нагадала то тебе, вернется муж то?
- Сказала, что вот вот приедет. Говорит еще в дороге будете, как вернется, - и вспомнив расстрелянного большевиками мужа заплакала, - вернется, обязательно вернется.
- А ты поплачь. Все мы бабы одинаковы, дома мужик - ругаем, а если куда на заработки уедет, то плачем. Ты верь ей Лукерье, раз сказала вернется значит тому и быть - и больше женщина не стала расспрашивать Серафиму, так как показался областной город под названием Миасс. Это был провинциально промышленный город с Златоустовским заводом, где добывали золото с 1776 года.
Вот отсюда Серафима и планировала с дочкой уехать по направлению к Челябинску, а если повезет то и до Москвы доберется. А ведь они в 1916 году приехали с мужем в Миасс, когда в Сибири уже было неспокойно из-за недовольства рабочих. Это неспокойное уже время можно было назвать временем "великих потрясений", которые привели к Гражданской войне 1917 года.
Серафима помнит Гостиный двор, и дом купца Стахеева и многие другие дома, где их принимали по долгу службы ее мужа. Вот сюда из Петрограда направили мужа, чтобы отслеживать поток золота, когда из Риги в Миасс в 1915 году был переправлен напилочный завод и обосновалась администрация завода. Отсюда они и уехали в забытую богом деревушку, так как начались восстания рабочих и оставаться в городе было небезопасно, а поехать на поезде по направлению к Петрограду, вообще не представляло никакой возможности.
Серафима надвинула на глаза платок, как делают местные женщины и они с дочкой направились к железнодорожной кассе. Хотя в Миассе они были с мужем не так уж долгое время, но могли встретиться те, кто ее мог узнать, хотя она была одета в деревенскую одежду и совсем не походила на дворянку, как ей казалось в этой одежде. Серафима...Ольге Николаевне теперь жить с этим именем до самой смерти. Особенно переживает за дочь, ведь у нее было красивое имя Светлана, а теперь она Алевтина, Алька так ее стала звать Серафима.
Билет на поезд Серафима взяла без проблем и когда вошли в плацкартный вагон с деревянными лавками с тюками и пассажирами, то вздохнула с облегчением. Дочка села возле окна и всю дорогу смотрела на мелькающие дома с низкими крышами и на теряющую листву деревья. Серафима достала из сшитой сумки, похожей на солдатский мешок бутылку молока, хлеба и пару яиц, чтобы накормить голодную дочку, ведь они не ели с того времени, как скрывались на болоте от большевиков в маленькой избушке похожей больше на шалаш.
Анфиса тогда принесла им немного еды, чтобы поесть и молока. В Миассе Серафима побоялась идти на рынок или в бакалейную лавку, чтобы не встретить знакомых, а буфет на вокзале был закрыт. Серафима про себя поблагодарила Анфису и деда Афанасия и они с дочкой поели гостинцы. До Челябинска доехали спокойно, только один раз была проверка в Полетаево, но посмотрев документы Серафимы вооруженные люди прошли дальше по вагонам.
У Серафимы отлегло от сердца и она прислонившись к дочке немного задремала, но когда дернулся вагон отправляясь от станции, решила до Челябинска не сомкнуть глаз, тем более что им ехать осталось совсем немного. В вагоне в основном ехали большинство рабочих, так как Челябинск был промышленным городом, но были так-же и сельские ехавшие на заработки. Рядом с Серафимой сидела старушка и угощала Альку сладостями и душистыми яблоками.
- Дочка, ты поспи , не волнуйся, я пригляжу за девочкой - заверила Серафиму старушка, назвавшись Полиной Никитичной и обратившись к Альке сказала, - зови меня баба Поля. Алька кивнула в ответ и стала кушать яблоко, которое ей дала баба Поля. А та внимательно стала разглядывать Серафиму, как будто что то вспоминала, но ничего не произнесла вслух, а только покачала головой. Этот жест очень насторожил Серафиму и она с опаской посмотрела в глаза женщины, а та на нее и улыбнулась.
- Не бойся, - шепотом проговорила женщина, - не выдам. Я тоже оттуда. Как началась революция, так сразу с семьей и уехала к родственнице дальней в деревню, а теперь в Челябинск перебрались. А ты что думаешь опять вернуться в Петроград?
- Нет, мне там делать нечего, мои все родственники уехали. Я хочу к тетке маминой сестры до Москвы добраться, может примет меня, а не примет буду работу искать, документы сами видели в порядке.
- До Москвы это сложно, поезд раз в месяц ходит, такое нынче время и дальний это путь, а ты вся вымотанная. Знаешь что, отдохни у меня какое то время, я тебя временно на работу устрою вахтером, там и комнатка для вас есть. Деньжат подкопишь и в себя придешь, а потом и поедешь в Москву. Посмотри на дочку, вся перепуганная, ей отдых нужен, а до Москвы очень далеко добираться и у тебя сил уже нет. И неизвестно жива ли твоя тетя, там в Москве, как я слышала очень неспокойно было. Оставайся дочка у нас, а понравится, так и живи с нами, а нет, так с теткой свяжемся по коммутатору, чтобы вас встречала, а там глядишь и с поездами наладится сообщение.
Серафима посмотрела на женщину и поблагодарила судьбу, что ей попадаются такие чуткие и хорошие люди и согласилась пожить у Полины Никитичны.