Историческая фигура генерал-фельдмаршала Паулюса в Германии чрезвычайно непопулярна. Одни не любят его за то, что у него не хватило мужества найти другой путь, вместо сдачи в плен. Другие – наоборот, за то, что он, не желая признать очевидное поражение, упорно продолжал заставлять своих солдат сражаться, умножая количество жертв.
Интересные мемуары оставил адъютант Паулюса – полковник вермахта Вильгельм Адам. В них есть весьма колоритный момент – об обеде, состоявшимся в штабе 64-й армии сразу после первого допроса Паулюса.
31 января 1943 года Адам, вместе со всем штабом 6-й армии вермахта и своим высокопоставленным начальником, сдался в плен в подвале сталинградского Центрального универмага. Всех вместе их в феврале 1943 года отправили в «офицерский» лагерь для немецких военнопленных, в подмосковном Красногорске.
Но прежде, в тот же день 31 января, первый допрос Паулюса провёл командующий 64-й армией РККА генерал Шумилов. На этот допрос фельдмаршала сопровождали полковник Адам и генерал Артур Шмидт (начальник штаба 6-й армии вермахта).
Первый допрос Паулюса. Как сдавался
знаменитый фельдмаршал?
Сначала обратимся к свидетельству другого очевидца этого допроса – советского фронтового кинооператора Романа Лазаревича Кармена, который снимал данное событие.
Работы у него в тот день было невпроворот: вместе с коллегой Борисом Шером они то тут, то там азартно снимали в Сталинграде сдающихся немецких солдат и офицеров.
«Вид у них был ужасный. Укутанные в одеяла, женские платки, какое-то тряпьё, голодные и измождённые. Многие потеряли не только воинский, но и человеческий облик».
Попало в их объективы пленение генерал-лейтенанта фон Даниэльса, который «шёл ссутулясь, глядя себе под ноги и кутая руки в женскую муфту, висевшую на шнурке, а с ним шёл верный пёс – рослая немецкая овчарка».
Сдавались, однако, не все: Кармен и Шер засняли, как наше 45 мм орудие долго обстреливало водонапорную башню, с которой вели огонь несломленные немцы.
Самолёты Люфтваффе и в этот день сбрасывали окружённой группировке продукты в контейнерах на парашютах. Советские операторы охотно дегустировали немецкую колбасу и галеты, фантазируя, что эти гостинцы, быть может, предназначались самому Паулюсу. За этим занятием их застало распоряжение: «Срочно в штаб 64-й армии! Паулюс сдался, и там его будут допрашивать!»
«Мы помчались к штабу. Увидели колонну машин, впереди которой шёл огромный «хорьх». Я понял: Паулюс там. Обогнали колонну, прибыли к домику, в котором размещался штаб 64-й армии, выскочили из машины и приготовили камеры. Паулюс, Адам и Шмидт вышли. Переминаясь с ноги на ногу, Паулюс вопросительно взглянул на советского офицера; тот указал деревянный домик, и Паулюс направился к крыльцу».
Следующие кадры снимались в кабинете Шумилова. «На наше операторское счастье, он был залит солнцем», – пишет Кармен. Войдя, все трое немецких офицеров вскинули правые руки в нацистском приветствии со словами «Хайль Гитлер!». Шумилов резко ответил, что здесь нет Гитлера, попросил пленных здороваться как положено и предъявить личные документы.
После установления личностей пленных Михаил Степанович потребовал от Паулюса отдать приказ северной группировке немецких войск в Сталинграде прекратить огонь и сложить оружие, во избежание лишних жертв. Однако Паулюс отказался, заявив, что больше ею не командует, так как находится в плену. На вопрос о том, почему не был принят ультиматум о прекращении огня, Паулюс ответил: «У меня был приказ сражаться до конца».
Вильгельм Адам называет отношение советских офицеров к ним «рыцарским»: уже в самом начале допроса им были гарантированы сохранение не только жизни, но и воинской чести, и военной формы со всеми наградами. Это корректное отношение к пленным противоречило нацистской пропаганде, трубившей о кровожадных и диких большевиках.
«Мне вспомнились несколько русских генералов, которые проходили через наш штаб как военнопленные. Ими интересовался только начальник развед отдела, ответственный за сведения о противнике. Все остальные считали ниже своего достоинства сказать им хотя бы слово. Только перед отправкой в тыл им давали порцию каши из полевой кухни», – рассказывает Адам.
По окончании допроса пленных офицеров вермахта пригласили в соседнюю комнату на обед. За столом они сначала не прикасались ни к еде, ни к содержимому бокалов. Шмидт шепнул Адаму, что их хотят отравить. Паулюс же не мог есть не только по причине нервного напряжения: последнее время генерал-фельдмаршал мучился от пищевых болезней.
Шумилов отметил, что ему было бы намного приятней познакомиться с немецкими офицерами при других обстоятельствах – если бы можно было их приветствовать как гостей и коллег, а не как военнопленных.
Потом налили алкоголь, всем из одной бутылки. Генерал предложил тост за победоносную Красную Армию. В ответ офицеры вермахта продолжали сидеть неподвижно.
«После того как переводчик тихо сказал ему что-то, Шумилов улыбнулся: «Я не хотел вас обидеть. Выпьем за обоих отважных противников, которые боролись в Сталинграде!», – пишет в своих мемуарах Вильгельм Адам. Обстановка разрядилась.
«Вот увезли пленённого Паулюса с адъютантами, – рассказывал после войны Михаил Степанович Шумилов журналисту «Комсомолки», – подумалось, что самое трудное позади. Будет ещё много ожесточённых боёв, но тяжелее уже не будет. После всего пережитого мы стали крепче духом, умнее. А противник теперь перед нами – битый, основательно битый. Это не только я, а мы все тогда почувствовали».
Почему выдающегося советского генерала Штерна казнили без суда, в самый разгар войны
Спасибо за прочтение статьи! Ставьте лайки, подписывайтесь на мой канал и пишите, что думаете - всё это мне очень поможет !Подписывайтесь на канал "Две войны " в Телеграм
Если Вы заметили какие-либо ошибки или неточности, напишите мне в личные сообщения, я буду очень благодарен за Вашу помощь!
А теперь вопрос читателям: