В 1989 году к двухсотлетию Великой французской буржуазной революции в Европе был выпущен художественный фильм La Révolution française. Первая часть фильма, посвященная событиям начального этапа революции, называется «Годы света», вторая часть фильма, посвященная событиям 1793 — 1794 года (якобинская диктатура), называется «Годы ужаса». И название второй части фильма весьма символично.
Несмотря на то, что это фильм о буржуазной революции, установившей существующую по сей день власть капиталистов, его главная мысль состоит в том, что революция — это всегда очень плохо, это кровь, война, террор, массовые репрессии.
Положительными персонажами картины стали король Людовик XVI, жирондисты и колеблющиеся Дантон и Демулен. К резко отрицательным персонажам авторы фильма отнесли последовательных и принципиальных якобинских революционеров. Марат в фильме представлен бешеным маньяком, постоянно требующим крови. Робеспьер тоже представлен сумасшедшим, который постоянно сомневается, правильно ли он поступает. Сен-Жюст представлен хладнокровным убийцей. Кутон представлен чуть более умеренным маньяком, чем другие.
Подрывная деятельность термидорианцев — Фуше, Колло Д’Эрбуа — в фильме не показана вовсе, а якобинская диктатура, разумеется, представлена как кровавая расправа психически нездоровых людей. О том, что якобинская диктатура смогла довести до конца буржуазную революцию, сделав невозможной реставрацию феодализма, не говорится ни слова, весь упор сделан на сам факт террора.
Сюжет фильма выполнен в духе буржуазной историографии, которая все события объясняет либо действиями отдельных лиц, либо разного рода случайностями. В фильме дается простое перечисление событий революции с упором на выгодные для современной буржуазии события: красочно обрисованы «насилие» восставшего народа над королем, казни, сентябрьские убийства заключенных в тюрьмах, но умалчивается о тяжелой жизни трудящихся, о паразитизме дворянства и духовенства, о регулярных крестьянских восстаниях, о контрреволюционном терроре, репрессиях, организованных будущими термидорианцами, наконец, о подрывной деятельности короля и королевы, не показаны причины разногласий якобинцев и жирондистов, Робеспьера и Дантона, не раскрыта суть якобинской диктатуры.
Почему фильм снят в таком духе? Потому что со времени Великой французской буржуазной революции прошло довольно много времени и буржуазия из передового класса, которым она была в период революции, превратилась в крайне реакционный, архаический класс, который давным-давно доживает свою эпоху. Современная буржуазия гораздо архаичнее феодалов времен буржуазных революций 17 — 19 веков. По уровню реакционности современная буржуазия примерно соответствует классу римских рабовладельцев последнего столетия существования Римской империи. И чтобы не вызывать у зрителей нежелательных параллелей и аналогий в вопросах революции, фильм был снят в антиреволюционном духе.
В умышленном искажении событий европейский кинематограф не одинок — современный российский кинематограф и публицистика активно используют подобные приемы — большевиков регулярно изображают сумасшедшими маньяками, залившими страну кровью, Великую октябрьскую социалистическую революцию представляют кровавым событием, свернувшим Россию с «истинного пути».
Здесь то же самое: раз Робеспьер и Марат проводили террор, значит, были кровавыми маньяками. Ленин со Сталиным тоже проводили террор, значит, и они были кровавыми маньяками. Тем более, есть ведь даже цитата Ленина о большевиках — русских якобинцах.
Ещё по этому поводу различные левые «интеллектуалы» проводят надуманные параллели между французской революцией и Октябрьской революцией, даже умудрились создать антисталинскую теорию об обязательной реставрации, следующей после всякой революции. По Дантону: «Революция пожирает своих детей».
Сущность якобинской диктатуры состояла не в том, чтобы уничтожить как можно больше аристократов и священников, а в том, чтобы довести буржуазную революцию до конца — сделать невозможным реставрацию феодализма. Несмотря на то, что якобинцев свергли, а монархию реставрировали, вернуть Францию на путь феодализма было уже невозможно.
Буржуазная революция происходит тогда, когда капиталистический базис уже занял довольно прочные позиции в экономике — буржуазии остается лишь совершить последний рывок в области политики, чтобы сменить разложившуюся и деградировавшую феодальную власть и окончательно снять оковы, сдерживающие развитие капитализма. В отличие от этого, коммунистические производственные отношения не способны утвердиться в капиталистической экономике. Коммунистическое производство приходит на смену стихийности и хаотичности рыночной экономики в результате революционной политики диктатуры рабочего класса. Научное планирование и рациональное применение средств производства проводится не в масштабах одного предприятия или одной отрасли, а в масштабах ВСЕЙ экономики. Плановая организация работы одного либо нескольких предприятий не отменяет закон стихийности и анархичности капиталистического производства, действующего в масштабах всего общества.
Отсюда следует, что решающим для коммунистической революции на всех этапах её осуществления вплоть до построения зрелого коммунистического общества является субъективный фактор.
Для того, чтобы подорвать формирование субъективного фактора коммунистической революции, и создаются подобные кинопроизведения, пишутся соответствующие книги, учебники, снимаются телепередачи и так далее.
