Из книги "Экономическая история мира в 6 томах" под редакцией к.э.н. проф., засл. деят. науки РФ М.В. Конотопова, РАН: "Его [крестьянство], по сути, лишили гражданских прав, проведя еще одно, новое "издание крепостничества", опять насильно прикрепив крестьян к земле.
...В сталинские времена молодой колхозник, отслужив в армии, обретал гражданские права и возможность выбора жизненного пути: получал паспорт! А до этого, выехав в районный центр на рынок, например, без разрешения председателя колхоза или сельсовета, он становился уголовником".
А вот как было в реальности, а не в заказных фантазиях профессоров...
Если не поддаваться либеральным истерикам, давящим человеку на эмоции, и немного поразмышлять, то очень быстро обнаружится глубочайшая нелепость мифа о крепостных колхозниках. В стране шла индустриализация, городское население, в силу своей малочисленности, было неспособно удовлетворить потребность стремительно растущей промышленности в рабочих руках. Никакой альтернативе крестьянам, как источнику рабочих рук, не было. То есть большевикам объективно не было никакого смысла закрепощать крестьян, силой удерживать их в деревнях. Между прочим, очень часто предприятия набирали работников не с помощью оргнабора (ибо все затраты ложились на само предприятие), а «самотеком», иными словами, любой желающий мог сам прийти и устроиться на предприятие, законом это не возбранялось. И, следует подчеркнуть, именно, когда стала действовать паспортная система, активность оргнабора снизилась: всё больше людей (в массе своей те самые «крепостные» колхозники) устраивались на работу «своим ходом».
Данные факты как-то не очень вписываются в концепцию «привязали крестьян к земле, вся движуха строго под контролем властей». Но это еще не всё. Крестьяне постоянно мотались в город по своим надобностям: что-то продать, что-то купить, проведать родню и т. д. Поездка в город - не экстраординарное событие, но рутина. Кстати говоря, зимой, когда в деревне делать особо нечего, многие «прикованные к земле» крестьяне уезжали на подработки в города.
Разумеется либеральствующие субъекты заявят, что крестьяне делали это на свой страх и риск, ибо их в любой момент мог сцапать патруль милиции, но это не так. Дело в том, что «нет паспорта» отнюдь не равносильно «нет документов», документов-то как раз хватало, это и удостоверения личности, и книжки колхозника, и метрические книжки, и всевозможные справки. А задерживать гражданина с документами милиционеры права не имеют. И, наконец, контрольный выстрел в лоб либеральной пропаганды: для того, чтобы стать горожанином вообще не требовался паспорт! Для законного проживания в городе на постоянной основе было достаточно устроиться на предприятие или поступить на учебу, для этого требовалась всего лишь справка.
Загнанные в угол либералы начнут шипеть, мол, вырваться из колхоза было не так просто, надо было буквально вымаливать справку у председателя. Это ложь. Во-первых, не все селяне были колхозниками. Например, учительница, направленная в сельскую школу до введения паспортной системы, - она селянка без паспорта, но не колхозница. Зарплату ей платит наркомат образования, а не колхоз, соответственно, председатель колхоза ей не начальник. Кроме того были ещё единоличники. Во-вторых, форм справок было две: от колхоза и от сельсовета. Справки выдавались и там, и там. Краткое пояснение: не надо путать сельсовет и правление колхоза - это разные вещи, сельсовет - орган советской власти и колхозному правлению не подчинялся. Получение справки не имело никаких законных преград. Бывали ли случаи самодурства местных начальников? Да, этого «добра», к сожалению, хватало, но не надо думать, будто бы центральная власть не предпринимала шагов для борьбы с этим самодурством. Читаем постановление СНК СССР от 16 марта 1930 г. «Об устранении препятствий к свободному отходу крестьян на отхожие промысла и сезонные работы»:
«Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляет:
1. Решительно воспретить местным органам власти и колхозным организациям каким бы то ни было образом препятствовать отходу крестьян, в том числе и колхозников, на отхожие промысла и сезонные работы (строительные работы, лесозаготовки, рыбные промысла и т. п.).
2. Окружные и районные исполнительные комитеты, под личной ответственностью их председателей, обязаны немедленно установить строгое наблюдение за проведением в жизнь настоящего постановления, привлекая его нарушителей к уголовной ответственности».
Вот так, вплоть до уголовной ответственности! Правда, данное постановление было принято до введения паспортов и речь идет не о полном переселении в город, но тем не менее. Кроме того, на XVIII съезде ВКП(б) было принято следующее решение:
«В интересах дальнейшего укрепления дисциплины, поднятия производительности труда и увеличения доходности колхоза на каждого колхозника, равно как в целях дальнейшего развития промышленности, увеличения товаров в стране и снабжения промышленных предприятий рабочими кадрами из колхозников, необходимо добиться того, чтобы колхозы систематически отпускали колхозников на работу в промышленные предприятия, в первую очередь тех, которые мало использовываются [это не ошибка, так напечатано в документе - Р.О.] на работе в колхозе, имеют мало трудодней и обременяют поэтому колхоз».
В конце концов, в случае острой необходимости колхозник всегда мог обратиться в паспортный стол при районном отделе НКВД, причем, если колхозник был безграмотен и не умел писать, паспорт заполняли за него.
Можно задаться вопросом, почему же всё-таки колхозники в массе своей не имели паспортов? В принципе, грамотный читать, я думаю, и сам сможет ответить на этот вопрос. Паспортный контроль вводился для двух целей: во-первых, для лучшего учета населения городов, рабочих поселков и новостроек, разгрузки этих населенных мест от лиц, не связанных с производством и не занятых общественно-полезным трудом (за исключением инвалидов и пенсионеров); во-вторых, для очистки городов от уголовных и антиобщественных элементов. В самом деле, зачем нужен паспортный контроль в деревнях, где население небольшое, все друг друга знают и, следовательно, с антиобщественными элементами способны бороться собственными силами? Поэтому-то колхозники в большинстве своем жили без паспортов, они им были просто ни к чему, и «злобные» большевики тут ни причем.
Впрочем, следует указать, что когда случалось так, что приток работников из сельского хозяйства превышал потребности промышленности, вызывая перенаселение городов, миграционная политика обретала несколько ограничительный характер. В частности, с июня 1931 года был ограничен прирост населения Москвы и Ленинграда, а затем ряда других крупнейших городов страны. Во всех странах процесс урбанизации протекал крайне болезненно: города были битком забиты сельскими мигрантами, работы на всех не хватало, поэтому каждый вертелся как мог: кто попрошайничал, кто воровал, а кто грабил. В Англии, например, в период становления капитализма, дошло до того, что за бродяжничество вводилась смертная казнь.
СССР был первой страной, в которой урбанизация, благодаря организованным и слаженным действиям, прошла не столь болезненно для экономики и населения, как это было в капиталистических странах. Города принимали ровно столько населения, сколько способны были обеспечить работой, поэтому безработица и сопутствующие ей социальные беды, по большему счету, отсутствовали. В соответствии со статистическими данными, которыми я располагаю, миграционное сальдо с 1927 по 1958 составляет более 42 миллионов. Тут от либералов можно получить ядовитый плевок: крестьяне бежали из «колхозного ада», который устроили им большевики. Что тут можно сказать? Конечно, это ложь и дело даже не в «аде», а в том, что в ЛЮБОЙ стране, более-менее развитой, основная масса населения мигрирует в город, а не в село и это вполне естественно. Меняется положение только при чрезвычайных обстоятельствах, когда люди бегут из города, спасаясь от голода, эпидемии или войны. В нормальных же условиях миграционное сальдо всегда в пользу города.
Фрагмент статьи Р. Огиенко "Здравствуй, колхоз родной! Очерк некоторых вопросов аграрной политики в СССР"