Читать рассказ сначала - здесь
Повертевшись перед зеркалом с минуту, подруга вдруг взглянула на Леру исподлобья:
- Ладно, скажу, так и быть, надо быть честной до конца. Только не обижайся, но… ты мне должна помочь. Пообещай.
- Заинтриговала, не буду скрывать, - поднявшись из-за стола, Лера ощутила, что секрет подруги, который она вот-вот должна услышать, действует на нее почище только что выпитого корвалола. – Так в чем моя помощь заключается?
- Видишь ли, - Богдана слегка замялась и даже покраснела подобно Карлсону, впервые увидевшему в телевизоре соблазнительную девушку. Потом неожиданно перешла на шепот: – Нет у меня времени сейчас на санаторий, все свободные часы уходят… сама знаешь куда… Я немного… подвисла… с ним… С потрохами… Вот я и хочу Кешке подбросить мысль о том, где я буду пропадать все это время. Причем – с тобой… На пару… А ты меня подстрахуешь, дескать, вдвоем мы принимаем там процедуры…
Лера разочарованно вздохнула:
- Вот, значит, как это называется! Подвисла с потрохами. Ну-ну… Почему не влюбилась? Не понимаю!
- Как ты все любишь драматизировать! Если мне нравится с ним кувыркаться, то сразу и влюбилась? - всплеснула руками Богдана, попытавшись изобразить негодование, но получилось как-то фальшиво. – Надо проще смотреть на жизнь, приземленней… У Кеши мне нравится одно, у Эдуарда другое… взаимодополняемость… Знаешь такое слово?
- Твоего любовника зовут Эдуард?
- Ну, да, видишь, - Богдана закусила губу, часто заморгав, - проболталась…
- И Кеша, и Эдуард, выходит, одного поля ягоды?
- Да, а что тебя напрягает?
Лера поймала себя на том, что мысленно принялась перебирать в памяти всех своих знакомых, с кем пересекалась когда-либо на кафедре, фитнесе, в поездках или на курсах усовершенствования с таким именем. Но – увы, тщетно. Впрочем, могла и не вспомнить.
- Проще говоря, я должна прикрыть твою…
- Да, задницу, - вставила Богдана, звонко шлепнув себя по ягодице. – Ты только что ее видела… Когда я халатик скинула. Вот, ее…
- Но одно вранье порождает другое, еще большее. Это как снежный ком. Он начинает расти.
Подруга принялась водить указательным пальцем у Леры перед глазами:
- Не надо мне давно пройденный материал втюхивать! Это дополнительный адреналин. Он для организма, как ветер для парусов. Так как, поможешь? И за путевку мы в расчете. Ты мне ничего не должна. Лады?
* * * *
Их всегда бывает двое - не трое, не одна… Почему? Потому что так советовала ей психолог когда-то в вузе: любую нерешенную проблему, которая мешает жить, рассматривать с двух точек зрения.
На этот раз непримиримые Ангел и Бес явились в виде бобрих, как в старой, почти забытой рекламе зубной пасты. Впрочем, Лера их сама всегда себе рисовала. Сначала в виде белок – ничего не получилось. Потом – в виде гусынь, уток… Лишь бобрихи почему-то начали жить самостоятельной жизнью, и аргументированно убеждать хозяйку. Каждая – в своей правоте.
Первая – та, что покрупней, с голливудскими зубами, уперев лапы в бока, выговаривала своей создательнице:
«Почему ты не порвешь с этой Богдашкой? Этой насквозь прогнившей потаскухой, которая дальше своей ненасытной матки ничегошеньки не видит?! Она ей все затмила! Сегодня одного кобеля завела на стороне, завтра – другого. А ты слушаешь, уши развесила. Вместо того, чтобы плюнуть в ее бесстыжие глаза и уйти, чего-то ждешь… Чего? Пока она окончательно не перепашет все твое пока еще непорочное нутро? Она начинает перетягивать на себя одеяло, побеждать, ты чувствуешь?! Недолго осталось!»
Вторая, больше похожая на крысу, чем на бобриху, костлявая и взъерошенная, словно только что понастроила хаток всем своим родственникам на ближайших реках, заступалась:
«Один раз живем, хозяйка! Потому и хочется вкусить и мягонького-запашистого, и черствого-вонючего. Зачем себя насиловать?! Прислушайся к себе, только внимательно, – что нашепчут тебе гормоны, так и поступай. Анна Каренина – не твоя героиня, не стоит на нее ровняться. Авторитетов здесь нетути, а потому загляни внутрь, в самую нижнюю потаенную светелку, пошукай там – авось, что-то и наскребешь. Ты – такая, какая есть. Такою на свет родилась, зачем что-то выдумывать, ограничивать, не сопротивляйся!»
Первая, упитанная, представительная, словно преподаватель на трибуне, была невозмутима и последовательна:
«У тебя есть муж, богом данный. Он тебе верит, ты перед ним пока еще честная и чистая. Бредешь по краю пропасти, но пока туда не нырнула еще. Хотя, вижу – хочется, колется… Только у мужиков совсем иная природа, у них это – донжуанство, выпендреж перед сверстниками, перед коллегами. У баб это блядство чистой воды, ее величество похоть, иных слов не подобрано, сколько словарей не перелопачивай – не найдешь. Тебя не поймут, клеймо поставишь на всю жизнь.»
Крысоподобная, взвалив на себя обязанности адвоката, не очень стеснялась в выражениях:
«Кого-то возбуждает волосатость, кого-то запахи, кого-то татуировки с пирсингом. Кто-то любит в постели, кто-то – на бильярдном столе, чтобы шары по зеленому сукну тудыть–сюдыть… Да мало ли в нас заморочек всяких гнездится! Не надо заморачиваться, тебя явно тянет к запрету, хозяйка! Получай свой земной кайф, его не так много отведено! Интуитивно следуй за своим телом – куда оно приведет.»
Бобриха, что под первым номером, вдруг замахала лапами:
«Не будем уходить от темы! Ишь, до чего договорилась – прислушивайся к телу! Ну, ну… Это же проще простого, здесь мозгов не надо, тело приведет к одному – примитивному траходрому. Мы тем от скотины и отличаемся, что умеем свои инстинкты обуздывать. А так – пойдешь по рукам, красавица, по чужим постелям… Сегодня – один, завтра – другой… Один захочет так, другой эдак, один подмылся, другой нет. Тебя, как рыбу, к пиву подавать начнут!»
И тут они полезли в драку! Лере не доводилось еще быть свидетельницей бобровых сражений. И дерутся ли эти животные вообще – она не знала. Они всегда казались ей миролюбивыми существами, а здесь…
Толстая и зубастая, которую Лера нарекла прокуроршей, навалилась всей массой на адвокатшу, но костлявая умудрилась выскользнуть, ее крысиные повадки помогали атаковать, шерсть летела клочьями в разные стороны…