После злополучного гадания старуху Агарду так и не нашли, хотя на следующее утро искали ее по всему дому и в его окрестностях. Госпожа Канта послала людей осмотреть ее хижину, но колдуньи не оказалось и там. Слухи о происшествии быстро разошлись по всей округе. Открыто говорить о нем люди опасались, но за спиной господ велись разговоры, что старую ведьму унесли злые духи, которым она служила, и с которыми, вероятно, связаны и господа. Многие сразу вспомнили и о других происшествиях в поместье Лорасов, начиная с появления в доме призраков, неизвестных людей, взрыва и пожара. Много говорили и о зловещей черной башне, которую так стремился восстановить господин Лорас.
Досталось и госпоже Мэб, которую местные жители не любили и побаивались, называя между собой ведьмой. Вернувшемуся домой Дэлу Лорасу обо всем доложил управляющий. Тот страшно разгневался, разбранил сестер и приказал немедля прекратить все пересуды, пообещав жестоко расправиться с каждым, кто будет болтать лишнее. Он велел передать, что подземелье его дворца достаточно обширно, и веревок у него хватит на всех излишне говорливых.
Расстроенная Иолда, проведя ночь после гадания в покоях сестер Лораса, на следующий день распрощалась с хозяевами и в сопровождении Горна покинула поместье. Она выглядела такой подавленной, что хозяин отнесся к ней с большим сочувствием и простился очень ласково. Его сестры в коляске проводили девушку до границ поместья. Гай остался, пообещав вернуться домой при первой возможности.
Возвращение в столицу не заняло у молодых людей много времени. В дороге ничего особенного не случилось, и они только удивлялись тому, как могло получиться, что путь к Лорасам занял у них так много времени. Впрочем, удивлялся только Горн. Эльор-Иолда уже ничему не удивлялась. Присутствие темных магов в окружении одного из самых богатых людей королевства стало для нее очевидным.
Вернувшись домой, Горн и Иолда не стали расстраивать мать Гая лишними подробностями, сообщив только, что Дол, слуга Гая, умер от укуса змеи. Почтенная госпожа Нори приказала справить по нему поминки, и на этом дело закончилось. Иолда, после поездки чувствовала себя неважно. Ей не хотелось никого видеть. Она заявила, что хочет побыть в одиночестве, затворилась в своих комнатах и приказала ее не беспокоить. Горничная, которую она привезла с собой с островов, носила ей еду и ухаживала за ней.
Госпожа Нори отнеслась к этому с пониманием. Старая дама привыкла к причудам, которые ей приходилось наблюдать у тех, кого поручали ее заботам реги. Что ж, если молодая женщина ведет себя таким образом, значит, так кому-то нужно. На следующее утро после прибытия в Эвор Иолда через горничную поручила Горну отправить с попутным кораблем несколько писем ее родным, живущим на островах.
Горн с видимым удовольствием отправился в порт. После долгих расспросов ему удалось узнать, что как раз завтра небольшая шхуна уходит в нужном направлении. До вечера он сидел в портовой таверне в ожидании ее капитана, который должен был вот-вот прибыть, но где-то задерживался. Соленый морской ветер, шум волн, крики кружащих над водой птиц волновали его, напоминая о родных местах. В таверне царило веселье. Моряки пили и горланили песни. Какой-то просоленный всеми ветрами шкипер кричал, что в ознаменование удачного возвращения угощает всех. Горн выпил за здоровье шкипера. Вскоре в глазах у него стало туманиться. Его стало клонить в сон. Незаметно для себя он задремал и не увидел, как какой-то тощий, неприметный человек тайком вытащил бумаги из кармана его плаща, подменив их своими. Капитан явился поздно вечером. Горна растолкали, он передал ему письма и деньги, и с сознанием выполненного поручения отправился домой. Там он узнал, что Иолде лучше, но она спит, просила ее не беспокоить, и тоже отправился спать.
На самом деле Эльор была уже далеко от Эвора. В душе ее мешались радость, ревность и гнев. Она то улыбалась, то горькие слезы навертывались на ее глаза...
Ей удалось незаметно покинуть дом госпожи Нори в ночь после приезда, закутавшись в длинную, до земли, накидку служанки. Дойдя до домика, в котором жила местная лекарка, она, уже в другой одежде, закрыв лицо, покинула его через черный ход и кружным путем добралась до старинного здания, в котором когда-то квартировали амазонки.
Здание казалось покинутым, но она подошла к запертой двери и, дернув цепочку звонка, стала ждать. Услышав, что к дверям подошли, сказала несколько тайных слов. Дверь отворилась. Высокая и худая пожилая женщина, почти старуха, взяла ее за руку. Они молча прошли по темным коридорам, не зажигая огня, и вошли в просторную комнату с высоким сводчатым потолком, освещенную свечами в трех высоких шандалах. Окон не было. Вместо их по стенам висели большие металлические щиты. Посередине стоял круглый стол с большой серебряной чашей, наполненной тускло поблескивающей жидкостью, рядом с ним стояло несколько треножников.
Женщина пристально посмотрела на Эльор:
– Сама будешь говорить?
– Попробую, – ответила та и подошла к столу. Склонившись над чашей, она медленно, вслух произнесла магическое заклинание и стала ждать... Время шло, но ничего не менялось.
– У меня не получается, – сказала она сконфуженно.
– Это потому, что думаешь не о том, – ответила женщина. – Нашла, о чем думать! О мужике! Вон бумага, перо. Пиши. Я сама передам.
Эльор села к столу и стала писать обо всем, что видела в доме Лорасов: о госпоже Мэб и черной колдунье Агарде; ночном монстре – мертвеце-оборотне, клявшемся именем темного властелина Армира; об Асане Ре, владеющем высшим искусством исцеляющей магии; о зловещем господине Наге, делающем успешную карьеру при дворе; о короле Руле, на глазах превращающемся в беспомощного старика…
Написав, она отдала листы женщине и встала, чтобы идти.
– Постой! – остановила ее старуха. – Просили тебе передать, что Гура освободили. Наши люди видели его, когда он присоединился к отряду, отправляющемуся в западные провинции.
Эльор быстро повернулась к ней:
– Узнали, куда именно? Что за отряд?
Собеседница кивнула и протянула ей клочок бумаги с несколькими неразборчиво накарябанными словами. Эльор прочла.
– Сожги! – приказала старуха, взяла у нее бумагу и поднесла к огоньку свечи. – Ты должна быть осторожна! Тебя заподозрили, а твоя сила оставляет желать лучшего. Такое бывает. Ты не должна туда ехать!
– Позволь мне разобраться самой!
– Ну-ну! Разбирайся, –последовал ответ.
***
Еще не рассвело, когда вооруженная всадница на добром вороном коне, до глаз закутанная в плащ амазонки, подъехала к городским воротам. Заспанный стражник преградил ей дорогу копьем, требуя подорожную грамоту. Амазонка протянула бумагу и несколько золотых монет. Подошел офицер. Пробежав глазами подорожную, он повертел ее в руках. Что-то ему не понравилось. Он положил деньги в карман и хотел что-то сказать, но девушка так зыркнула на него темными, гневно блеснувшими глазами, что он подумал и приказал пропустить ее.
Очутившись за городскими воротами, Эльор погнала коня галопом. Она торопилась. Перед ее мысленным взором стоял образ Рия Эспарта, вызванный черной магией колдуньи Агарды. Она видела, словно наяву: вот Рий, он идет по цветущему саду, а рядом грациозной походкой скользит прекрасная черноволосая девушка... Он, сдержанно улыбаясь, что-то говори ей, девушка смеется и смотрит на него влюбленными глазами…
Жгучая ревность и гнев сжимали сердце Эльор, и она то и дело погоняла коня. Скакун, не привыкший к такому дурному обращению, обиженно всхрапывая, вскидывая голову, летел как стрела...
***
изображение из Pixabay, ссылка