Часть 1, Часть 2, Часть 3. Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7. Часть 8. Часть 9. Часть 10. Часть 11. Часть 12. Часть 13. Часть 14. Часть 15. Часть 16. Часть 17. Часть 18. Часть 19. Часть 20. Часть 21. Часть 22. Часть 23. Часть 24. Часть 25. Часть 26. Часть 27. Часть 28. Часть 29. Часть 30.
Сашка вошел и, увидев меня, онемел, - только что рот не открыл. Даже его хваленая вежливость изменила ему на этот раз: он забыл поздороваться со своими сообщницами, а те, мало, того, что не обратили на это никакого внимания, так еще и гуськом стали покидать палату, осторожно огибая нас.
Заговор! Заговор! Теперь я просто уверена в этом. Тайной оставалась лишь его цель... Ладно, когда у этого интригана снова появится дар речи, он сам все объяснит. Ждать пришлось не слишком долго.
"Лерка, - начал он как-то вяло, но, прочистив горло, заговорил нормально: - здравствуй, милая!" - не удержавшись, он стиснул меня в объятиях. - "Хватит, хватит, удавишь, - мне все это было до безумия приятно, но меру тоже надо знать. Он пришел сюда для разговора, но, похоже, мой вид придал его мыслям иную окраску. - Чай будешь?" - Я села на кровать, имея ввиду, что, если будет, то пусть сам и делает.
"Да... Нет, спасибо... то есть," - определенно, он сегодня страдал косноязычием. - "Значит, не хочешь чая, - продолжала измываться я. - Хорошо. Как дела в институте?" - "В каком? Ах, в институте... Все в порядке..." - "Как погода?.. Какие новости в мире?.." - "Лерка!!! - ага, достала! - Ты можешь помолчать немного и дать собраться с мыслями?!" - "Если они у тебя есть - то на здоровье..." - конечно, я должна была оставить последнее слово за собой.
"Послушай... - он забегал по палате, потом остановился, сел рядом со мной, потом снова встал и вдруг... опустился передо мной на одно колено. Я изо всех сих старалась не улыбнуться - Саша разволновался, как никогда, но явно собирался сказать мне что-то важное, а обидеть его в такой момент мне хотелось меньше всего... Постояв с полминуты на колене, он снова поднялся и поднял меня за руки с кровати. Теперь мы стояли напротив друг друга.
"Вот так мне, по крайней мере, легче говорить, - сказал он и пoцеловал меня. - Лерка, ты прости меня за этот цирк, я просто не знаю, как это делается, а сам почему- то ничего не соображаю... Нет, молчи!.. Я сейчас опять собьюсь!..
Лерка, - он что-то достал из кармана джинсов. -Я, конечно, дурак, раз предлагаю тебе такое... Ты, моя хорошая, заслуживаешь кого-то лучшего, чем я, но... вот...- он разжал руку, и я увидела тоненький ободок обручального кольца. - Извини, что такое скромное... Лерка... в общем... Я люблю тебя, ты знаешь... И... вот, - он протянул мне кольцо. - Подумай, и не отказывайся сразу, ладно, малыш?"
"Сашка, - я схватила кольцо, зажала в кулак, а его самого обняла, что было силы. Слезы счастья текли непрекращающимся потоком, а в душе я проклинала себя за медлительность.
Он готов жениться на мне, зная, что я тяжело больна, что не люблю его, по крайней мере, ни разу не сказала, а сказать об этом сейчас - слишком пошло: раз ты на мне женишься, то я тебя люблю... - Сашка, Сашенька, - приговаривала я и свободной от кольца рукой гладила его по голове. - Ты - сумасшедший!"
"Неправда, я совершенно нормален, просто я не могу жить без тебя... Я так хочу, чтоб ты стала моей, совсем моей, понимаешь? Ты не переживай, я конечно, не богатый, но с голоду не помрем, я обязательно что-нибудь придумаю..." - "Сашенька, меня это сейчас волнует меньше всего..." - " Но ты мне не ответила..."
Я вздохнула, села на кровать и разжала ладонь. Кольцо оставило на ней глубокую красную бороздку. Наверное, я и сама не заметила, как сильно сжала руку, когда эмоции захватили меня... Тоненький золотой ободок... Символ бесконечности - без начала и конца...
« В горе и в радости, - прошептала я, - пока смерть не разлучит нас...» - Я посмотрела на него: - "Ты не боишься, что наш союз окажется весьма... кратковременным? А в загробную жизнь я не верю..."
"Лерка! - он присел передо мной на корточки, взял меня за руки и заглянул в глаза: - Ты не умрешь, Лерка! Я не допущу этого!" - сказал он так твердо и решительно, что я моментально ему поверила. А он быстро встал и отошел к окну, отвернувшись от меня. Но в самый последний момент я успела заметить то, что он так хотел скрыть от меня - по его щеке скатилась слеза. Одна. И это было так невероятно, что у меня по спине пробежали мурашки. Я много раз видела Макса, рыдающего навзрыд - пьяными крокодиловыми слезами - и ничего не чувствовала, а сейчас... Сейчас словно что-то перевернулось в моей душе...
"Хорошо, - я подошла к нему и обняла. - Я выйду за тебя замуж, с одним условием в брачном контракте - что ты не будешь в претензии, если ненадолго... И еще... В ЗАГСе надо ждать два месяца, а я не знаю..."
"Никаких контрактов! Никаких ожиданий! Я все устрою, обещаю. Ради тебя я готов на все. А сильнее всего мне хочется взять на себя хоть чуточку твоей боли, чтобы тебе было полегче... Просто верь мне. "- Мы обнимались, я ревела - должно быть целую вечность. Но вечность прошла и настала пора прощаться.
Уже взявшись за ручку двери, он замер и оглянулся: "Не передумаешь?" - "Не передумаю! Просто верь мне..."
Он вышел, улыбнувшись на прощание улыбкой Гагарина перед стартом, а я достала из- под подушки свое стихотворение и порвала листок на мелкие части. Он перестал быть актуален - смерть пугала меня сейчас, как никогда раньше. Я выскочила в коридор, чтобы еще раз взглянуть на своего любимого из окна - как он пойдет по дорожке к воротам...
"Здорово, дед!" - "Здравствуй, Валерия Александровна! - прогудел в трубку дед. - Тебя, стал быть, можно поздравить?" - "Ты все знаешь!" - поразилась я. - "А то как же?" - "Постой-ка... - я глупо захлопала глазами, хорошо, что он этого не видел. - Выходит, ты тоже участвовал в этом заговоре: платье, прическа, туфли... Дед, как ты мог?! А я обо всем узнала последняя... Не стыдно тебе?"
"Нисколько! - он довольно хмыкнул. - Если б ты что-нибудь пронюхала, то какой же это был бы сюрприз? А так... Ведь красиво получилось? Романтично... Как в кино... Девочки такое любят, я знаю!.. А Александр, между прочим, со мной сперва посоветовался, как с твоим родственником. Все чин по чину. Я согласие дал."
"Нет, деда, я ничего не понимаю! Ну хорошо, все наши тетки перед ним на задних лапках ходят: Сашенька, то, Сашенька, сё, но ты-то! Ты родной мой дед! Зелье, что ли он тебе приворотное дал, что ты так о нем печешься?" - "Зелье, внучка, он, скорее, тебе дал, а ко мне просто с уважением отнесся. Да и вообще, чего ты взъелась? Тебе радоваться надо!" - "Я и радуюсь! "- буркнула я и наскоро распрощалась.
Нет, каков прохиндей! Деда, родного деда, переманил на свою сторону без зазрения совести! Я была вне себя от гнева, пока шла от телефона к палате. Вскочившая с сестринского поста Нина преградила мне дорогу. Я тяжело вздохнула.
"Что? - уперев руки в полноватые бока, поинтересовалась она. - Отшил он тебя позавчера, да?" - "Да ты что, сестричка, белены объелась? - мне стало весело.
"Так зачем же он приходил? Мне всё рассказали: приходил вечером, все вышли из палаты, пока вы там щебетали, потом он ушел, а потом ты выскочила вся зареванная. Но какая! В белом платье, в прическе, куды нам! А ведь все равно бросил он тебя, и прическа не помогла! Говорила я тебе, - в ее голосе даже послышалось сочувствие. - дура ты, дура! Не для тебя этот кусочек, чахоточная!"
"Да уж и не для тебя, корова белобрысая! - наконец не выдержала я, забыв о своем воспитании и правилах приличия. - И не вздумай опять угрожать мне! Начальству жаловаться не буду, а шепну Коляну, так он тебя в порошок сотрет. Если у тебя тут такие хорошие доносчики, то что ж они не сказали тебе, зачем именно Сашка ко мне приходил? Не знаешь? Отшил, говоришь... Эх, дура ты, дура!" - передразнила я и красивым жестом махнула перед ее лицом рукой. Мы вчера разговаривали по телефону, и Сашка попросил меня носить кольцо на правой руке, как будто мы уже женаты и сказал, что такое же кольцо теперь носит и сам.
С лица бедной Нинки сошли все краски - будто мокрой тряпкой по нему прошлись. Губы и руки мелко затряслись: "Нет, - прошептала она. - Это невозможно..."
Я молчала.
"Ты все врешь, все врешь, мне назло! Но кольцо?... Неужели он такой идиот? - она помолчала, потом на ее лице появилась кривая улыбочка, а через минуту Нинка расхохоталась: - Конечно! Сашок не дурак! Как это я сразу-то не поняла?! Ха-ха-ха! Ну, парень, ну уморил! Жениться на полудохлой сироте, чтоб потом отхряпать себе московскую квартиру! Ну, кралечка, в таком случае, я тебя от души поздравляю! Даже на свадьбу приду, если пригласите! А если - нет, тоже плакать не буду! Буду смеяться! Ха-ха-ха!"
"Знаешь, Нин, - сказала я со вздохом, - не хочу тебя огорчать, но ты ошиблась. Мы собираемся переезжать в деревню, к нему - для меня там воздух лучше... А московскую квартиру я завещала подруге, - тут я, понятно, приврала - с завещанием, - но терпение лопнуло, и меня откровенно несло, не остановишь: - Он меня любит, Нинок, поверь мне, любит так, что не только в деревню - на Северный полюс поедет, лишь бы я выздоровела... Бывай!" - я махнула ей на прощание, как вдруг Нинка позеленела и начала медленно оседать на пол, тихо шепча:
"Нет! Нет! Неправда! Все это вранье! Не будет никакой свадьбы!" - она принялась раскачиваться из стороны в сторону, ее глаза закатились, а бормотание становилось все более тихим и невнятным.
Нинка, конечно, гадина, но уподобляться ей я не хотела, и со всей возможной в моей положении скоростью, кинулась на поиски врача, не забывая орать на весь коридор, что человеку плохо...
«Ненавидящих и обидящих нас прости, Господи Человеколюбче» - кажется, так это звучит; я не очень сильна в богословии...
Продолжение здесь