Истина и лож или истина и заблуждение. В двух этих разбивках истина может использоваться, как омоним по отношению к иному употреблению, в ином противопоставлении, в иной противоположности употребляться омонимическим образом. Условно, формальные истина и лож, отсылают к двум попарно не пересекающимся множествам чего угодно, произвольным, но, вообще говоря, скорее, множествам однородных абстрактных знаков, если не пространственных точек какого-либо многообразия. Для этих множеств совсем не характерно, что лож стремиться выдать себя за истину, а истина, почему бы и нет, вовсе не стремиться выдать себя за лож. Сделать вид, что это совсем не она, не истина. Иначе, лож все время держится в стороне от истины, коль скоро множества не пересекаются, и более того, стремиться быть тождественной себе. Столь же однозначно ложной, сколь и однозначной всякий раз может оказаться истина. (Аналогично этому простых, целых чисел много, каждое из них однозначно, но однозначность одна. Не может быть двух однозначностей или целых значений у одного целого числа, и потому ее, однозначности, кажется, вообще нет.) Если записать формальное противоречие в абстрактных терминах логики высказываний, то это будет ложная тавтология, что ложна во всех системах, независимо от того каковы логические значения атомарных высказываний, что составляют такое сложное, противоречивое. В пароконсистентных, около не противоречивых, едва составленных логиках, тавтологичная ложность такой формулы может быть только приостановлена, таким же образом, как и приостановлена может быть истинность закона не противоречия. Это можно назвать колебанием или трассировкой (и отсюда может быть термин "дорожная карта"), но это не изменит ситуации производства распределения, в котором одни законы логики, тавтологично истинные, действуют, другие нет, последние, не будучи при этом ложны. Таким же образом колеблются, как и тожественно ложные формулы. То есть, формула противоречия, тождественно ложная должна каким-то образом участвовать в распределении, что не допускает теперь истинности этого закона, ложной тавтологии, но и не выполняет тождественную ложность его, классическим образом, тем, что просто не учитывал особенностей опыта, что были известны и ранее. И вот тут, быть может проявляется себя то, что "и" "л", это вообще различие истины и лжи, истины и заблуждения, коль скоро, эти словосочетания могу быть синонимами. И тождественность лжи самой себе, и то, что такие тождественно ложные законы могут приостанавливаться в своем действии, как и законы истины, напоминает возможность принять человека за куст и куст за медведя, дериватив за финансовый актив, а финансовый актив за любимого человека, Можно заблуждаться не только в тотемах и табу, но и в логических системах.
Иначе говоря, коль скоро, появляется не только формальная, но и содержательная дистанция между такими тавтологиями, ибо они и ложные, и истинные, содержательны, а не абсолютно пусты, то истина, так и остается одна, как и однозначность, в случае целых натуральных чисел, и противоположна она заблуждению. И что? отменить обозначения истина и лож в формальной, математической логике? Ввести новые, истина и заблуждение? Скорее, выход может быть и видимо был найден в том, простом и не простом обстоятельстве, что, коль скоро, истинностных значений может быть н, то среди них может быть и пара, истина и заблуждение. Это не вводит противоречие в понятие истины, но только приостанавливает запрет на него, как и само противоречие.
"СТЛА"
Караваев В.Г.